– Почему ты спрашиваешь?
– Да меня кое-что беспокоит в судебном иске.
– Ты хочешь сказать, что кто-то намеренно пытается меня утопить, чтобы сорвать план строительства больницы? – Он покачал головой. – Ерунда.
– Я не утверждаю, я только интересуюсь, возможно ли это.
Они немного помолчали, потом Янси спросил:
– Ты думаешь, я действительно виновен в халатности?
– Нет.
– А деньги фонда? Ты думаешь, я их взял?
– Нет.
– Спасибо, – пробормотал он, испытывая явную неловкость от необходимости задать этот вопрос.
– Но я возвращаюсь к своему вопросу: кому выгодно завалить тебя?
– Ты чего-то недоговариваешь.
– Да нет же, – солгала она. Сейчас не самое подходящее время и место, чтобы подложить бомбу – то, что она выяснила у Руни насчет земли. Когда Янси узнает, он взорвется. Она не хотела оказаться рядом. Она не собиралась портить необыкновенное свидание, которое – она была уверена – никогда больше не повторится.
– Даю слово, что я разнесу в пух и прах этот судебный иск и докопаюсь до истины насчет денег.
– Раз уж речь зашла о деньгах, – осторожно начала она, – скажи, ты, наверное, думал, что Шелби Тримейн с его миллионами их просто пожертвует?
– Никоим образом. Чем больше человек имеет, тем больше хочет.
– Это плохо.
– Знаешь, меня утомил разговор. – Его голос стал хриплым.
Дана замерла.
– Почему это?
– У меня на уме другое.
– Что же?
– Иди сюда и сама узнаешь, – прошептал он, привлекая ее к себе.
Через несколько часов его рука скользнула между ее ног и начала исследование, чрезвычайно мягко.
– Ты проснулась?
– Почти.
– Тебе больно?
– Немного.
– Мне жаль, не стоило заниматься с тобой любовью во второй раз.
Дана усмехнулась.
– А как насчет третьего и четвертого?
– О’кей, ты права. Я жадный ублюдок.
– Перестань извиняться. Я уже сказала, что я ни о чем не жалею, и хочу, чтобы и ты не жалел.
Он держал руку между ее ног, греясь в тепле, которое он чувствовал там.
– В первый раз, на кухне, мне показалось, что я занимаюсь любовью с девственницей, а не с женщиной, которая уже была беременной.
Дана замолчала и сосредоточенно уставилась в потолок.
Он оперся на локоть, наклонился к ней и, взяв за подбородок, повернул к себе. Ее глаза были полны слез.
– Не надо плакать.
Она всхлипнула.
– Все в порядке. Если говорить об удовольствии от занятий любовью, я девственница.
– Не хочешь рассказать, как это случилось?
– Нет, – сказала она, вздрогнув.
– Я тоже не хотел довериться тебе. У каждого свой скелет в шкафу. Но я сделал это. Время тайн прошло. Того, что случилось между нами, уже не отменить. Я хочу не только твое тело, но и твой разум.
Господи, а ведь он говорит правду! Занимаясь с ней любовью, он подписывает себе смертный приговор. А что, если он больше никогда не увидит ее?
