Но и это был не конец. Казалось, ликующий крик вырвался из самого сердца, потом силы оставили ее, дыхание почти замерло, и она повисла на Янси в полном изнеможении.
Она ни о чем не думала, только о Янси и об удовольствии, которое он ей доставил. Он пробудил ее, позволив испытать нечто замечательное, мощное, и она знала, что никогда уже не будет прежней.
– Янси, я…
Она стиснула его, он толкнулся последний раз и пролился в нее, издав звук, который она никогда прежде не слышала.
Тогда, утопая в собственном счастье, она, словно эхо, повторила его победный крик.
Дана не могла вспомнить, как и когда они оказались на кровати, только знала, что их тела, сплетенные воедино, уже лежат там. Она ни одной секунды не сожалела о произошедшем. Их соединение было неизбежно. По правде сказать, она с самого первого момента его заприметила.
Что будет потом, она не думала, не хотела думать. Не сейчас. Она лишь хотела наслаждаться тем, чего никогда не испытывала. Она не знала, что такое заниматься любовью с мужчиной и иметь мужчину, который занимается любовью с ней.
– Привет.
Она посмотрела в его глаза, мерцающие в темноте.
– Привет.
– Ты в порядке?
– Все замечательно… Даже лучше, чем замечательно. – Ее голос был нежным.
– Ты не жалеешь? Мы немножко отклонились, сама понимаешь.
– Я знаю, но не жалею ни одной минуты.
– Так, а что дальше? – спросил он.
– Поговорим?
Он вздохнул, потом поцеловал ее в кончик носа.
– Интервью в постели?
– Я возьму его там, где смогу получить.
– Хорошо.
– Тогда прямо сейчас, да?
– Прямо сейчас, – он говорил, слегка растягивая слова, – я должен тебе сказать, что ты получишь меня там, где захочешь. – Он взял ее руку и положил себе на грудь.
– Опять? – Затаив дыхание, она убрала руку.
– Это ты виновата, – поддразнил он.
– Расскажи о себе, – попросила она. – Каким было твое детство?
– Одиноким. И воинственным. Мне кажется, я все время злился. Печально, но я не знаю, почему испытывал именно это чувство.
– Вероятно, из-за отношений с родителями.
– Скорее всего. Вряд ли стоит говорить об этом, но если бы не дедушка, я был бы куском дерьма без руля и ветрил. – Янси нахмурился. – Но, черт, я выжил и жив до сих пор!
– А твой брак? – спросила она с нажимом, поскольку вступила на зыбкую почву. Она ожидала, что Янси огрызнется в ответ.
Он вздохнул и долго смотрел в потолок. Она уже начала сомневаться, ответит ли он вообще. Но он вдруг сказал:
– Это была общая ошибка. Моя жена была честолюбивой, жадной и эгоистичной. Но тогда и я был таким же.
«Ты до сих пор такой», – едва не вырвалось у Даны. Хотя они и стали любовниками, она не заблуждалась на его счет, просто увидела с другой стороны.
Она пробовала не думать о том сексуальном марафоне, которым они только что занимались, но ничего не могла с собой поделать. Внезапно ее разум начал корчиться в агонии. Он обнаружил тайный код ее тела и воспользовался им, чтобы отпереть ее чувства, и это оказалось так легко.
– Поэтому наш брак оказался неудачным, – сказал Янси, прерывая ход ее мыслей.
– И… ты начал пить?
Она почувствовала, как он напрягся.
– Откуда тебе это известно?
– Интуиция подсказала. И судебный иск.
– Черт возьми, Дана, смерть младенца произошла не из-за моей ошибки! В тот вечер я не пил. Я говорил тебе, что не пью уже несколько лет.
– Ты не знаешь, кому выгодно, чтобы проект больницы провалился?
Он с удивлением посмотрел на нее.
