– Значит, ты меня одурачила. – Росс подошел ближе. – Если бы не синяки под глазами… – Он осторожно дотронулся пальцем до ее щеки. Рейн напряглась, чтобы не отшатнуться. Росс заметил ее напряженность, но тон его остался прежним. – Ты бы выглядела очаровательно.

– Как тебе мое платье?

– Восхитительно! Если не ошибаюсь, это одна из твоих моделей? Я помню, ты показывала мне эскизы.

Рейн стала медленно поворачиваться, чтобы он мог оценить достоинства модели. Платье отличалось простотой, которая никогда не выходит из моды: лиф в обтяжку, широкая развевающаяся юбка и пышные рукава…

Но каким бы элегантным ни было платье, Росса больше привлекала сама Рейн. Глаза ее загадочно поблескивали, лицо окрасил румянец, когда она изучала свое отражение в зеркале. Росс вглядывался в тонкие черты ее лица, которые в последнее время часто омрачала озабоченность или грусть. Он с трудом подавил в себе желание заключить ее в объятия и сказать, что любит ее. Но вместо этого он произнес:

– Ты наденешь его завтра в честь открытия магазина?

Рейн замерла.

– Ты считаешь, что я должна его надеть?

– Уверен. И это позор, что другие твои модели не висят на вешалках.

– Ну, мне хватает и того, что висит в бутике. Я буду постепенно пополнять ассортимент своими моделями. Уверена, что это привлечет новых покупателей. – Ее глаза вдруг погасли.

Росс не стал притворяться, что не заметил этого.

– Рейн, – мягко проговорил он, – скажи, что тебя беспокоит. Я знаю, ты прошла через трудные испытания, я имею в виду историю с Тоддом, у тебя были проблемы с открытием бутика, но, мне кажется, есть что-то еще. – Он помолчал, внимательно глядя на нее. – Я не хочу вторгаться в твою личную жизнь, но если я могу что-нибудь сделать для тебя… – Он замолчал. – Если это деньги, то ты всегда…

Рейн энергично покачала головой, и Росс не стал заканчивать фразу.

– Ладно, но ты ведь знаешь, какие чувства я испытываю к тебе…

Рейн остановилась перед ним, мило улыбнулась и положила ладонь на его руку.

– Я знаю и ценю твою дружбу и заботу.

Неожиданно Росс наклонился и поцеловал ее в щеку, затем приподнял ей подбородок, вынудив Рейн посмотреть ему в глаза.

– Я всегда знал, что ты меня не любишь, но лелеял надежду. До последнего времени. Но больше я не собираюсь быть мучеником или страдающим неудачником.

Рейн отвернулась. «Он знает, – сказала она себе. – Я не смогла его обмануть. О Господи, неужто весь мир знает, как я страдаю?»

– Я заподозрил, что появился кто-то еще, после того, как ты вернулась домой. Так что я больше не питаю иллюзий. – Росс сжал ей руку. – Однако помни, если понадоблюсь, я прибегу на помочь. Но только как друг, – поспешил он добавить.

– Спасибо, – прошептала Рейн и обняла его.

Спустя несколько мгновений голос Росса сделался спокойным и ровным.

– Что, если я приглашу тебя завтра на обед, чтобы отпраздновать столь знаменательный день? Я знаю, что завтра на вечер планируется праздник, но мы можем начать раньше.

– Спасибо, однако – нет, – мягко произнесла она. Я страшно устала, а завтра будет дьявольски трудный день. Я думаю, что после всего этого я отправлюсь домой отмокать в горячей ванне, а потом лягу пораньше спать.

– Ну что же, я огорчен, но все понимаю. – Затем, подмигнув ей, направился к выходу. – Желаю успеха завтра, – добавил он, закрывая за собой дверь.

Хотя Рейн в какой-то степени сумела спрятать мысли об Эше под замок, иногда бывали такие минуты, когда ей хотелось уткнуться в подушку и рыдать, пока хватит слез. И сегодня как раз был такой момент.

Физические упражнения – вот что ей поможет. Она быстро облачилась в тренировочный костюм и опустилась на ковер.

Едва Рейн сделала первое упражнение, как раздался звонок в дверь.

– Черт бы их всех побрал! – ругалась она, поднимаясь с пола. Чертыхаясь, она подскочила к двери и распахнула ее.

– Элис!

– Привет, Рейн! – негромко произнесла Элис Макадамс, улыбаясь.

Посмотрев повнимательнее на Элис, Рейн ужаснулась. Ничего не осталось от той пышнотелой женщины, с которой она познакомилась на том злополучном пикнике. Она похудела так, что остались лишь кожа да кости, а на лице появились преждевременные морщины. И только глаза ее были такими же: теплыми и доброжелательными, только очень грустными.

Увиденное настолько ошеломило Рейн, что она не сразу сообразила, что стоит в дверях и удивленно пялится на гостью.

Наконец она спохватилась:

– Ой, Элис, как здорово, что вы пришли!

Они обнялись.