стороны, в буквальном смысле слова, он был чашей, сосудом, принявшим и сохранившим кровь Иисуса. Иными словами, в широком смысле Святой Грааль — это грудь Магдалеянки, затем сама Магдалеянка, культ которой, родившийся в начале Средних веков, мало-помалу смешается с культом Девы Марии. Известно, например, что большое число знаменитых „черных девственниц“, появившихся в первых веках христианской эры, представляющих мать и ее дитя, было образом не Марии, а Магдалеянки. К тому- же, готические соборы, посвященные Богоматери, в действительности были… даром скорее супруге Иисуса, чем его матери.
Являясь кровью, чашей и грудью, Святой Грааль имел еще одно значение. В 70 г., во время великого восстания Иудеи, римские легионы Тита разграбили Иерусалимский храм, его сокровище отправилось в Пиренеи, и сегодня оно может оказаться спрятанным в одном из подземелий Рокко-Негро, охраняемое Сионской Общиной. Но, вероятно, Храм укрывал совсем другое, нежели золото и серебро. Действительно, известно, что в древнееврейском мире политика и религия были тесно связаны и Мессия, царь-священник, обладал одновременно духовной и временной (то есть светской — авт.) властью. Можно быть почти уверенным в том, что в Иерусалимском храме был спрятан официальный архив, касающийся израильского царского рода, свидетельства о рождении или браках, различные бумаги, которые имеет любая большая семья. Документы, касающиеся Иисуса, „Царя Иудейского“, по всей видимости, находились там, как, возможно, и его тело или его могила.
Впрочем, ничто не указывает на то, что Тит, предавшись грабежу, завладел чем-либо, относящимся лично к Иисусу, ведь все предметы или документы, касающиеся его, вполне могли быть уничтожены или спрятаны, когда пришли солдаты, имеющие в голове одну мысль: схватить кусок пожирнее и не заботиться об остальном. Совершенно естественно, что священники, видя, как вражеские легионы дефилируют меж священных стен, без сопротивления отдали им золото, серебро и драгоценности, предварительно укрыв, быть может, под самым храмом, единственное бесценное для них сокровище — архивы, касающиеся законного царя Израиля, Мессии и его семьи.
Приблизительно в 1100 г., как мы уже видели, потомки Иисуса занимают важное положение в Европе и, благодаря Годфруа Бульонскому, в Палестине. Вероятно, они знали о своем происхождении, но все документы исчезли, и они не имели никакой возможности доказать свою принадлежность к царскому дому Израиля. Так как для их планов эти архивы были необходимы, они попытались добыть их любыми средствами, даже копались под стеной, окружающей Храм, в древних конюшнях Соломона. Они действительно сделали это, причем в большом секрете от рыцарей Храма. То есть, вполне вероятно, что эти последние были посланы в Святую Землю с целью найти или заполучить что-либо, и когда их миссия оказалась выполненной, они вернулись в Европу.
Что же сталось с открытием, сделанным в Иерусалиме? Это неизвестно, но зато, вне всяких сомнений, во времена Бертрана де Бланшфора, четвертого великого магистра ордена Храма, „что-то“ было спрятано в окрестностях Ренн-ле-Бэн. В 1664 г. из Германии прибыла команда шахтеров, чтобы поискать там, предпринимая самые тщательные меры предосторожности, и раскрыть какую-то весьма важную тайну.
По этому поводу можно бесконечно выдвигать гипотезы. Шла ли речь о мумифицированном теле Иисуса? О документах, относящихся к его браку или рождению его детей? Или же еще о чем-то очень значительном для истории человечества? Этот документ или эти документы, касались ли они Святого Грааля? Умышленно или случайно он или они попали затем в руки еретиков-катаров и стали ли они частью или целым сокровищем замка Монсегюр?…
Много раз мы в этой работе вспоминаем о „королевской традиции“, переданной Годфруа Бульонским и Бодуэном Бульонским, традиции, основанной на „скале Сион“, и на этом основании стоящей на одном уровне с самыми древними династиями Европы. И если, как утверждает Новый Завет, а за ним — франкмасоны, эта „скала Сион“ представляет собой Иисуса, то это утверждение династического порядка обретает смысл и даже оказывается полностью подтверждено, и это меньшее из того, что можно сказать! …
Обосновавшись на иерусалимском троне, меровингская династия больше не имела причин не одобрять намеков на ее происхождение, наоборот, она их даже поощряла. Таким образом объясняется появлением цикла романов о Граале и глубокие его связи с рыцарями Храма. В этих условиях можно представить себе продолжение. Упрочив свое положение в Палестине, „королевская традиция“, переданная Годфруа Бульонским, могла бы заставить всех признать свое настоящее восхождение (здесь, очевидно, опечатка: следует читать „происхождение“ — авт.), царь Иерусалимский получил бы первенство среди самых старинных монархий Европы, а патриарх Святого города вытеснил бы папу. Тогда вместо Рима единственной столицей Христианского мира, всего Христианского мира, да и не только его, стал бы Иерусалим. Потому что, если Иисус был всего лишь смертным пророком, царем, священником и законным главой потомков Давида, верующие мусульмане и евреи в свою очередь признали бы его, а его потомок, король Иерусалима, был бы в состоянии осуществить один из основных принципов политики ордена Храма: примирение католического христианства с исламом и иудаизмом.
Но известно, что исторические обстоятельства не позволяли событиям осуществиться в этом направлении, и французскому королю в Иерусалиме никогда не удалось упрочить свое положение. Находясь постоянно в состоянии войны с мусульманскими армиями, ослабленное нестабильным правительством и управлением, оно не смогло получить силу и внутреннюю безопасность, необходимые для его выживания, и еще менее — для утверждения его превосходства над другими тронами Европы и над римской Церковью. Грандиозная судьба, которая должна была быть ему уготована, не состоялась. В один прекрасный момент его слава начала рассыпаться, а затем окончательно растаяла с потерей Святой Земли в 1291 г. Меровинги оказались без короны, а рыцари Храма — без надобности.
Много раз в течение последующих веков Меровинги с помощью или с защитой Сионской Общины, в зависимости от обстоятельств, пытаются вернуть свое наследство, но в Европе они используют лишь три стратегических хода.
Первый будет состоять в том, чтобы создать психологический климат, способный тайно ослабить духовное главенство Рима; например, посредством герметических и эзотерических манифестов, некоторых ритуалов франкмасонства, розенкрейцерский писаний и, естественно, широкого проникновения символов Аркадии и „подземной реки“. Второй способ будет более узкополитическим; он вдохновит интриги и попытки взять власть семьями де Гизов и Лотарингскими (одни из потомков Меровингов — авт.) в XVI в. и зачинателями Фронды в XVII в. Наконец, третий будет рассмотрен, начиная с династических браков.
Но если Меровинги действительно происходили от Иисуса, для чего они использовали подобные методы? Почему не удовольствоваться тем, чтобы открыть и доказать происхождение их рода? Перед ними склонился бы весь мир.
Все не так просто. Сам Иисус был отвергнут римлянами; Церковь, явно без угрызений совести, одобрила убийство Дагоберта II, а затем и исчезновение его потомства. Ничто не свидетельствует о том, что Меровинги, открыто провозгласившие себя потомками Иисуса, были бы приняты и признаны таковыми. Быть может, они вызвали бы неожиданную реакцию, драмы и кризисы мировоззрений среди верующих, королей и могущественных церковных сановников. Быть может, их отвергли бы и даже стали ненавидеть, а их драгоценная личность была бы навсегда скомпрометирована. Итак, лучшим выходом для них было предусмотрительно подчиниться исторической и политической действительности, попытаться захватить власть и только тогда открыть карты, раскрыв свое происхождение.
Таким образом, чтобы вернуть свои права, Меровингам пришлось прибегнуть к различным маневрам в зависимости от обстоятельств, но, по крайней мере, четыре раза, уже почти побеждая, они проигрывали из-за причин, совершенно чуждых их действиям: в XVI в., когда дом де Гизов почти завладел французским троном; в XVII в., когда фрондеры, в свою очередь, поставили под угрозу корону Людовика XIV, желая отдать ее одному из членов Лотарингского дома; в конце XIX в., когда нечто вроде Святой Лиги предложило объединить католическую Европу вокруг Габсбургов (одна из ветвей Меровингов — авт.), и только агрессивность Германии и России стала препятствовать к осуществлению этого проекта и спровоцировала войну, которая пошатнула все династии континента.
Но ближе всего к осуществлению своих надежд меровингский род был в XVIII в. Через родство с Габсбургами Лотарингский дом, наконец, царствовал в Австрии, и когда Мария-Антуанетта, дочь Франциска Лотарингского, взошла на трон вместе с Людовиком XVI, она имела все основания думать, что Франция
