более актуальные, чем борьба с древним иудейством. Более того, в иудейском предании хотели видеть союзника против общего врага, а в однобожии (генотеизме) — зачаток единобожия, как бы предчувствие христианства». — И добавлял: «Для своего времени такая позиция была целесообразна».^{293}

Эта «целесообразность» и отлучение Маркиона и его последователей от церкви привели христианство в странное состояние — религия, названная именем Иисуса Христа (мир ему), обожествила Яхве, против культа которого и было направлено учение Христа, заявившего о том, что евреи в лице Яхве поклоняются самому дьяволу.

Но это извращение оказалось не единственным и не последним в христианстве. Эту религию сплели не только с язычеством иудаистского образца, но и с римским язычеством — культом Митры и Непобедимого Солнца.

Позднеантичный писатель и грамматик Макробий в своих «Сатурналиях», отражающих кулыы императорского Рима, писал, что «Солнце не вследствие пустого суеверия, но по велению божественного ума считают издревле вождем и правителем остальных светил и звезд, направляющих порядок дел человеческих, а значит Солнце — творец всего, что вокруг нас происходит, остальные же боги — это его различные свойства» (Масrоb. Sаt. 1.17,2–4). Далее, ссылаясь на многих авторов, Макробий доказывает, что сила Солнца, ведающая дивинацией и исцелением, именуется Аполлоном со всеми его эпитетами, что Дионис — разум Зевса, тождествен Солнцу — разуму мира, именуемого Юпитером и источником человеческих умов, что Дионис тождествен Марсу, который значит тоже Солнце, также и Меркурий, и Геракл — сила Солнца, сообщающая людям добродетель; Адонис, Осирис, Аттис символизируют смерть Солнца зимой и его воскрешение весной; Немезида, которую чтят, потому что она подавляет заносчивость, это способность Солнца затемнять и освещать темное; Солнце, определяющее ход времени, тождественно Сатурну-Кроносу. Солнце, продолжает Макробий, философы издавна сравнивали с высшим единым богом, первопричиной всего, недоступной человеческой речи и познанию, ибо из видимого людям Солнце наиболее подходило для такой аналогии.^{294}

Таким образом, многобожие римской языческой религии к моменту внедрения в Риме христианства — не более чем внешняя видимость. Языческим богам, всем этим Аполлонам, Дионисам и Марсам, поклонялись как различным свойствам и проявлениям «высшего бога» — Солнца. Мы можем вспомнить, что таким же «высшим богом», вобравшим в себя функции всех остальных богов, был Ашшур В Ассирии, изображаемый в виде крылатого солнечного диска. Таково было восприятие Солнца и в древнем Египте — как единого божества, чьими явлениями, качествами и могущественными слугами изображались остальные боги. В частности, в «Книге Мертвых» мы находим такие слова, обращаемые к Солнцу: «Ты един есть, господи, от начала времен, наследник бессмертия, несотворенный, саморожденный; ты создал землю и сотворил людей».^{295} Такую же эволюцию, как один из богов, захвативший власть над остальными, воспринявший их качества и силу, проделал в левитском сознании и Яхве. Это видно хотя бы из таких слов в Библии, обращаемых к Яхве: «Кто равен Тебе среди богов?» (Исход 15,11). Солнечное «однобожие» было присуще и цивилизациям Америки, о чем мы уже писали ранее. Однако, постоянно следует помнить, что Солнце — это не Бог и даже не символ Бога. Солнце (равно как Огонь и Камень) — это Верховное Существо, богодьявол.

Официальное признание христианства в качестве государственной религии связывается церковью с именем римского императора Константина. К его эпохе культ Солнца на территории империи был доведен до абсолюта. Ученые пишут об этом так:

Когда у христиан спрашивали, кому они поклоняются, ответы их бывали запутанными. С одной стороны, они называли вероучителя и пророка Иисуса Христа (мир ему), как основателя своей религии. На вопрос удивленных солнцепоклонников, не человеку ли они поклоняются, христианам приходилось долго объяснять, что объектом их поклонения является еврейский племенной божок Яхве, которого Иисус Христос называл дьяволом. Кончилось все это тем, что император Константин, прославившийся своей веротерпимостью, но озабоченный прежде всего тем, чтобы в его империи исповедывалась универсальная для всех ее граждан религия, потребовал у христиан определиться, наконец, кому они поклоняются — человеку или богу. И тогда около 300 христианских церковных чинов собрались в 325 году в городе Никее, пригласили на это собрание, вошедшее в историю как первый Вселенский собор, императора Константина и, в его присутствии, простым голосованием установили, что Иисус был Богом, а не смертным пророком.^{297} С этого знаменательного голосования и установилась христианская Троица — Яхве превратился в Бога-Отца. Иисус Христос (мир ему) в Сына Божьего, а третьей ипостасью Бога стал Святой Дух, упоминающийся в Ветхом Завете (Бытие 1,2).

Кстати, на этом же соборе был установлен в литургическом календаре и день еврейской Пасхи, обязательный для празднования. При этом христианам не вменялось обрезание крайней плоти, хотя Библия категорически настаивает на том, что только обрезанные имеют право праздновать Пасху: «Если же поселится у тебя пришелец, и захочет совершить Пасху Господню, то обрежь у него всех мужского пола, и тогда пусть он приступит к совершению ее, и будет как природный житель земли; а никакой необрезанный не должен есть ее» (Исход 12,48).

Однако фальсификация учения пророка Иисуса (мир ему) не завершилась и на этом. «Еврейский выходной день» — суббота, был заменен «языческим выходным» — воскресением, которое на многих языках мира до сих пор называется «солнечным днем». День рождения солнечного бога Митры — 25 декабря, сделали днем рождения Иисуса Христа (мир ему).^{298} Пророк Моисей (мир ему) учил свой народ вере в Единого Бога и категорически запретил им поклоняться различным изображениям — эта заповедь идет в десяти Моисеевых заповедях второй, сразу же за первой заповедью о поклонении Единому Богу. Христианские клирики придумали ловкий трюк — они изъяли из своих наставлений вторую заповедь («Не делай себе кумира и никакого изображения того, что на небе вверху, и что на земле внизу, и что в воде ниже земли. Не поклоняйся им и не служи им»…), а десятую заповедь Моисея (мир ему) разделили на две части, чтобы сохранить общую численность этих десяти заповедей. На П-ом Никейском соборе (в 787 году) поклонение иконам, скульптурам и мощам было узаконено, и с тех пор эти языческие обряды в христианское богослужение вошли как канон.

Таким образом, учение Иисуса Христа (мир ему) было «подогнано» под языческий культ Солнца и сам великий пророк Божий стал почти неотделим от какого-нибудь Митры, Сераписа или Диониса.

Культ солнечного божества Сераписа был введен в эллинистическом Египте династией Птолемеев, сделавших этот культ государственной религией. Распространенный в Египте Птолемеем I еще в начале II в. до н.э., к эпохе распространения христианских влияний культ Сераписа стал весьма почитаем в греко- римском мире. Как недавно доказал английский ученый А. Д. Х. Бивар, имя «Серапис» — не более чем один из эпитетов бога Митры, означающий на древнеперсидском «господин империи». ^{299}

Сохранилось любопытное письмо императора Адриана, адресованное им некоему Серванию и