Мы знаем, что в природе идет борьба за существование — жестокая, бескомпромиссная, никогда не стихающая борьба за выживание, за расширение ареала обитания, за право поглощать энергию. В природе царит одно стремление, один главный принцип — размножить свой вид как можно больше, расширить его до пределов, ограничиваемых не инстинктом достаточности, а лишь неблагоприятной средой, почвами, климатом и скудными пищевыми ресурсами. В каждом виде живых существ, будь то растение или животное, заложен мощный, никогда не отключающийся механизм расширения, размножения, поглощения или вытеснения других видов. Этот механизм экспансии одинаково силен и в микроскопических вирусах, и в гигантских китах, и в невидимых невооруженным глазом одноклеточных растениях, и в огромных стометровых эвкалиптах. Этот природный «видовый империализм» уравновешен вынужденным биоценозным «сотрудничеством» видов в экосистемах. Например, львы, поедая антилоп, сохраняют на стабильном уровне не только количество антилоп (их «биомассу»), но и свое количество, ибо размеры пищевых ресурсов жестко определяют количество потребителей пищи. Антилопы, поедая зелень, ограничиваю! биомассу растений и, тем самым, регулируется их собственная биомасса. Пчелы, собирая нектар, распыляют пыльцу, способствуя размножению растений, но чем больше пчел, тем больше птиц и иных животных, поедающих их и ограничивающих биомассу пчел. На птиц охотятся другие животные — и так без конца. Но бесконечность эта выражена не линейным расширением, а кругом, и круг этот — биоценоз или экосистема, где идет взаимная регулировка биомасс видов, не дающая им заступить за грань экосистемы. Это и есть то равновесие в природе, преодолеть которое «видовый империализм» не способен. Львы никогда не смогут быть единственными обитателями африканских саванн, «имперским видом», хотя их и называют «царями животного мира», ибо чем меньше они оставят антилоп или зебр, тем меньше будет и львов. Это — единственная причина того, что в природе невозможно хаотическое размножение одних видов за счет других, хотя такое стремление и занимает первенствующую роль в механизме воспроизводства, заложенном в видах.
Человек, восприняв «имперское мышление», перенял всего лишь явление природы, заменив соперничество видов соперничеством этносов. Впрочем, как это основательно доказал Л. Н. Гумилев, и этнос представляет собой явление природы, то есть явление надрассудочное, биологическое. Поэтому империализм этнический есть всего лишь отражение видового империализма; механизм расширения, перенесенный из мира природы в мир людей. Это — инерция животного мира, ворвавшаяся в мир людей, сокрушая на своем пути все нравственные императивы и заповеди Творца. Но ведь Сатана его адептами и представлен как «царь явлений природы». В одном из масонских гимнов присутствует такое определение: «ты, Сатана, не отступай назад! В никогда не отдыхающей материи ты. Солнце живое, царь явлений природы…»{282}
7
В мире людей также существует механизм, уравновешивающий имперские захваты, и, возможно, в дальнейшем мы поговорим о его свойствах и содержании. Пока же, в очередной раз констатируем, что сатанизм в любой его упаковке есть дублирование природных явлений, превращаемых в законы человеческой жизни, высвобождение животных инстинктов, присутствующих в человеческом подсознании и запертых там рассудком, различением, нравственностью. Для высвобождения этих инстинктов сатанисты сокрушают в человеке сознание, делая его безумцем; сокрушают различение, чтобы человек потерял нравственные ориентиры, данные ему Всевышним; сокрушают саму нравственность, подменяя се пороками. Это — работа Сатаны.
Примеры «имперского сатанизма» можно продолжать и продолжать, но и приведенных хватит для того, чтобы видеть ясно истоки «имперского мышления». Современные идеологии, оправдывающие существование империй, отличаются от своих людоедских истоков не больше, чем дарвинизм — от культа Мертвой Головы, фетальная медицина — от пожирания в «оздоровительных целях» детской крови и плоти; диалектика — от культа Верховного Существа; то есть, отличаются лишь терминологией и наукообразностью. Возможно, жители Чечни, задумываясь о многих вещах, как-то пропускают мимо сознания тот факт, что десятки тысяч их соплеменников уже принесены в жертву и ежедневно продолжают приноситься — на алтарь «Конституции РФ», то есть какой-то идеи «неделимости». Эта бумага (конституция), к сочинению которой чеченцы имели не большее отношение, чем к составлению законов Хаммураппи, через десяток лет будет пылиться в архивах, как и все конституции, ей предшествовавшие. Очередное правительство все мерзости, сотворенные на чеченской земле, спишет на «клику Ельцина». Пожелтевший от времени текст «священной» конституции будет интересовать лишь дотошных историков. Но это — будущее. А сегодня… Сегодня удивляют не московские «идеологи» типа Говорухина, Невзорова, Федорова и т.п. Они делают свое дело, «шайтан в башке» не позволяет им поступать и говорить по-другому. Удивляют наши доморощенные «российские империалисты». С какими лицами предстанут они перед своими соотечественниками, когда Чечня перестанет быть стрельбищем Грачева? Или они надеются вечно пребывать «за гранью дружеских штыков»? Впрочем, это их проблемы и судья им — Аллах.
X. «Сын вдовы» — потомок Грааля
1
У вайнахов сохранилась странная легенда об Иисусе Христе (мир ему), не похожая на евангелические предания, вошедшие в Новый Завет. Отличается эта легенда и от тех описаний рождения и жизни пророка Исы (мир ему), которые зафиксированы на страницах Священного Корана. Вкратце вайнахская легенда повествует следующее:
Зять пророка Мухаммеда (мир ему и благословение Аллаха) Али, которого в легенде называют «турпал Эла» (турпал — «витязь», «богатырь») во время своих странствий встретил некую девушку-христианку. Она понравилась Али и он на какое-то время остался с ней жить. Затем Али понадобилось уехать и перед расставанием он вручил христианке нагрудный знак на цепочке и велел отдать его ребенку, если родится мальчик. Христианка обещала исполнить его волю и осталась в одиночестве.
Через положенный срок у нее родился сын и она дала ему имя Иса (Иисус). Иса рос шаловливым ребенком и превосходил силой всех своих сверстников. Часто во время игр он, не научившись еще контролировать свою силу, неосторожно ломал руки или ноги своим ровесникам. Его товарищи по детским проделкам наконец обозлились на Ису и стали обзывать его безотцовщиной, бастардом.
Опечаленный словами своих товарищей, Иса пришел домой и потребовал от матери, чтобы она назвала ему имя его отца. Мать отказалась и тогда Иса, схватив ее руку, прижал к раскаленной сковороде на печи и снова повторил свое требование. Женщина не выдержала боли и рассказала сыну, что его отец — сам прославленный турпал Эла. После этого она вручила Исе медальон, оставленный его отцом, и Иса отправился на поиски своего родителя.
Али и два его сына, Хасан и Хусейн, строили башню на берегу моря. Али производил кладку, а сыновья подавали ему камни и известь. Али попросил сыновей подать ему наверх крупный камень. Но они даже вдвоем не смогли его поднять. В это время мимо проходил юнец, который, увидев тщетные усилия двух парней, подошел и легко поднял тот камень.
Рассерженный тем, что какой-то безвестный прохожий превзошел в силе его сыновей, Али заставил их по очереди бороться с незнакомцем. Тот победил обоих Тогда Али сам стал с ним бороться, но юноша победил и его. Во время борьбы одежда на груди безвестного юноши разошлась и Али увидел свой медальон. Поняв, что боролся с собственным сыном, Али с радостным восклицанием обнял юношу и открыл
