– А ты думаешь, что со мной жизнь тебе покажется раем? – с иронией спросила она.

– Завтра мы уезжаем, – сказала Елена. – Когда тебя ждать?

– Может, ты хотя бы начнешь, – усмехнулся остановившийся Белый, – то, о чем Бобр хочет перетереть со мной?

– Давай не будем повторяться, – поморщилась Елена. – Я же сказала: все узнаешь по приезде. Когда тебя ждать?

– Обычно я не даю телеграмм, – спокойно ответил Белый. – Когда приеду, узнаешь.

– Тогда до встречи.

Бросив сигарету, она вошла в палатку.

– Сучка, – шепнул Белый и направился к дому.

– Лешка, – услышал он голос сестры.

– Опять лаяться будешь? – спросил он. – Но я вроде уже все слышал.

– Извини. – Ника потупилась.

– Да ладно, – удивленно пробормотал он. – Свои люди, сочтемся.

– Ты не можешь мне денег занять? – чуть слышно попросила она. – Я отдам в этом го…

– Ты что базаришь-то? – разозлился он. – «Отдам»! На кой хрен мне твои отдачи нужны! Бабки я тебе все равно оставил бы. Правда, лично тебе не дал бы, ты бы и по роже звезданула. Так что не ломай уши, сестренка.

В последних словах, несмотря на их грубость, Ника услышала несвойственную брату нежность. Она обхватила его шею руками и забилась в горьком беззвучном плаче. Растерявшийся Белый, словно боясь причинить ей боль, осторожно обнял вздрагивающие плечи сестры.

– Хорош тебе, – прошептал он. – Все будет ништяк, я тебе помогать буду. Матери ведь я высылал бабки. Она не брала, а если и брала, то в больницу да в детдома пересылала.

– Я знаю, – сквозь плач прошептала Ника. – Прости. Простоя… – Недоговорив, громко, в голос зарыдала.

– Что это? – рывком поднявшись, спросил Вячеслав.

– Кажется, твоя маленькая сестричка, – натягивая легкое одеяло на голову, недовольно ответила Елена. Он вскочил.

– Успокаивать идти не советую, – засмеялась она, – там Лешенька. Уж на этот раз он тебя по-братски приласкает, это точно. Вмешаются наши парни. В общем, не ходи, скандал не нужен.

– Значит, через два дня мы снова расстанемся? – печально спросила Ирина.

– Совсем ненадолго, – ответил Маршал и подкрепил свои слова крепким поцелуем. Женщина тихо рассмеялась.

– Умеешь ты убеждать, Марков.

– На том держусь и держаться буду, – крепко обнимая ее, прошептал он.

– Ну, а ты куда? – спросила Ника. – Черт его знает, – усмехнулся Белый. – Россия большая.

– Ты по-прежнему совершаешь преступления? – вздохнула она.

– Ну и словечки у тебя… – Он покрутил головой. – Как будто не на учителя учишься, а на прокурора. Или, на худой конец, на защитника.

– Лешка, – немного помолчав, спросила сестра, – ты убивал людей?

Всмотревшись в размытое темнотой лицо сестры, он деланно рассмеялся.

– Это трудно? – снова спросила она. – Говорят, что потом мучаешься долго.

– До тех пор, пока второго не замочишь, – отшутился он.

– А в тюрьме как? – тут же спросила Ника. – Страшно? Ведь женские тюрьмы, наверно, не очень от мужских отличаются.

– С чего это у тебя вдруг такие вопросы появились? – удивился он. – Если хлопнуть кого надо, скажи. Обидел кто?

– Да нет, – засмеялась Ника. – Сейчас время такое. И в газетах, и по телевизору все время про разные убийства говорят и пишут. Просто спросила, и все.

– А ты что за Толяна замуж не выходишь? – спросил Белый. – Парень нормальный, тебя любит. Какого хрена тебе еще надо?

– Я его тоже люблю, – тихо проговорила она. – В этом году поженимся. Тебе куда приглашение выслать?

– Ну, если, в натуре, жениться будете, – засмеялся он, – я без приглашения появлюсь. Подобное мероприятие за тысячу километров чую. А ты на эту, как ее, – попытался вспомнить Белый, – сессию когда поедешь?

– Послезавтра, – вздохнула Ника.

– Я скажу Артему, он отвезет.

– Не надо, я с подругами поеду. Мы всегда вместе ездим.