тигра и дракона, которые по своему усмотрению роются в адских канцеляриях, перекраивают людские судьбы, да и вообще жизнь всей Поднебесной?! Вот и до его скромной персоны добрались…

Но, с другой стороны, выездной следователь хорошо помнил, как «драконья» рука боролась с «тигриной», пытаясь спасти его, судьи Бао, драгоценную жизнь!

Значит, руки не всегда заодно или этих рук больше, чем две; или… Значит, есть и другая сила, которой позарез нужно, чтобы судья довел до конца порученное ему дело!

Конечно, выездному следователю лестно было сознавать, что на его стороне не только Закон и Долг и поддержка Князя Преисподней, но также и таинственная сила, спасшая его сегодня. Хотя судья предпочел бы знать, с чем (или с кем) он имеет дело. Бывает, что и у государя семь весен в году…

Однако сегодня татуированные руки сражались между собой!

Противоборство двух устремлений?

Или же внутри одной и той же силы начался разлад, свидетелем которому оказался судья? В глубинах неизвестного вызрел зародыш противоречия – как в сокровенных утробах женского начала инь всегда содержится семя мужского огня ян, и наоборот?!

Что это было – борьба внутри или борьба между?

И если внутри – то внутри чего или кого?

А если между – то между кем или чем?

Судья понимал, что ему не ответить на эти скорее философские, чем криминальные вопросы; но в последнее время они все больше становились вопросами жизни и смерти.

В том числе и его собственной.

Наконец он заснул.

Ничего инфернального, чего втайне ожидал и боялся судья Бао, не было. Ни черного базальтового плато, ни трехглазого привратника-взяточника, ни утомительного спуска в глубины ада Фэньду…

Казалось: вот только что в очередной раз смежил веки, надеясь на забытье, – и уже к судье спешит, ловко лавируя меж столами, тигроглавый адский булан, а сам выездной следователь оторопело моргает и разглядывает…

Нет, сперва не потустороннюю канцелярию.

Себя.

Вместо уютных ночных одежд на судье была такая же фиолетовая с золотом накидка, как и на тигроглавом, голову покрыла чиновничья шляпа, у пояса болталась табличка из слоновой кости, а кисти и бляхи широкого пояса поражали тонкостью выделки.

Опытному глазу судьи все это говорило о многом. Во-первых, чином и рангом он, несомненно, равен тигроглавому; во-вторых, князь Янь-ван с первых же минут хочет намекнуть новому работнику, что возлагает на него определенные надежды и в случае оправдания этих надежд не поскупится; в-третьих…

– Мой дорогой коллега! – самым приветливым образом рыкнул тигроглавый. – Вы не можете себе представить, как я рад видеть вас в добром здравии и готовым приступить к вашей… э-э-э… деятельности! Располагайтесь, чувствуйте себя как дома! Может быть, чаю? Черного, зеленого, желтого, красного? Темно-голубого?

Про темно-голубой чай судья Бао слышал впервые и пробовать его отнюдь не собирался.

– Не соблаговолит ли господин булан объяснить позднорожденному, в чем состоят мелкие обязанности последнего? – склонив голову, поинтересовался выездной следователь.

Похоже было, что тигроглавый обиделся.

Он долго и пространно стал объяснять судье, что считает излишними церемонии между двумя столь выдающимися существами, как он и его новый коллега, что доверие Янь-вана уравнивает всех: людей, демонов и не поддающихся классификации созданий Третьего Мира – этот мир был знаком судье не более чем голубой чай; а также что обязанности достопочтенного Господина, Поддерживающего Неустрашимость заключаются лишь в одном.

Господин должен смотреть.

И, заметив где-нибудь непоседливые руки, таскающие свитки с записями деяний, уведомлять об этом ближайшего чиновника.

– Но для того чтобы смотреть, я должен иметь доступ в разные отделы местных канцелярий? – Судья представил себе прелесть пеших прогулок по Преисподней и содрогнулся.

– Разумеется! – просиял тигроглавый. – Куда угодно! Когда угодно!

– Тогда каким образом…

– Самым простым! Наипростейшим! Идите – и придете!

– А… куда идти?

Судье на миг представилось, что тигроглавый сейчас рявкнет и подробно объяснит, куда именно судья Бао должен идти со своими вопросами.

Вопреки опасениям, выяснилось, что идти и впрямь можно куда угодно. Достаточно только коснуться таблички на поясе судьи и шагать – хоть в дверь, хоть в стену, хоть в картину на стене, лишь бы при этом представлять в уме, куда желательно прийти.

Так что первое недоразумение завершилось самым лучшим образом.

За исключением того, что судья Бао понятия не имел, куда бы ему направиться, и решил пока остаться в канцелярии тигроглавого. Не приведи Янь-ван, заблудишься и потом до скончания вечности украшай своей печенкой какое-нибудь смоляное озеро!

Лишь теперь выездной следователь обратил внимание, что канцелярия пустует. Ни Серебряной Рыбки, ни медведеобразного черта-лоча… да и сам господин булан заторопился и сказал, что спешит на совещание, а посему вынужден оставить уважаемого коллегу в одиночестве.

И еще раз предложил не стесняться.

Оставшись в одиночестве, судья Бао некоторое время бродил по канцелярии – особенно надолго задержавшись у черепа с тушью и любуясь филигранно вырезанным темечком и роскошной отделкой лба и скул. Когда же он принялся разглядывать стеллажи со свитками, то внимание его привлек дальний левый стеллаж с внушительной надписью сбоку: «ВЗЫСКАНИЯ».

– Древо-демон опасался, что с него взыщут за пропажу свитков, – пробормотал судья Бао. – И таки взыскали бы… Интересно, можно ли определить, с какого времени начались подобные взыскания?

Взяв верхний свиток, он присел за ближайший столик и принялся изучать записи. К счастью, на свитках первым делом были указаны даты, и найти нужные бумаги оказалось легче легкого. Хотя первый свиток относился к началу эпохи Сун и ничем не мог помочь выездному следователю, вскоре вокруг нового канцеляриста возвышалась гора бумаг за последние сто лет.

Более ранние сроки судью пока что не интересовали.

«Вымогательства в Палате Расчленений»… – опустим… «Попытка подкупа сменщика Стеклянной Горы с целью в рабочее время…» – тоже опустим… «Преступная небрежность, выразившаяся в проникновении в ад Одиночества…» – ерунда…

– Да что ж вы глаза-то портите! – прогудело над ухом.

Судья вздрогнул. Рядом стоял уже знакомый по первому посещению черт-лоча и приветливо улыбался. Хотя лучше бы он этого не делал.

– Это делается так. – Рогато-шипастый служака взял с ближайшего стола мухобойку из оленьего хвоста. – Смотрите…

И хлестнул мухобойкой по иероглифам «Вымогательства в Палате Расчленений».

Мигом свиток расстелился на столешнице, ударенные знаки замерцали, дрогнули – и поверх бумаги возникла картинка: толстый якша-стражник с гордо торчащим… нет, вначале показалось, что копьем, а потом выяснилось, что мужским достоинством! – требует чего-то у женской головы и трех левых рук, лежавших перед ним на полу.

Зрелище не произвело на судью Бао эстетического впечатления.

Зато путем подробных расспросов черта-лоча выяснился способ пользования удивительной мухобойкой: хлестнешь знак – смотри картинку, хлестнешь дважды – задвигается, хлестнешь обратной стороной –