— Да. Мы собираемся сходить за помощью.

— Долж.., уж.., быть.., есь! Потер.., греба.., руку! Жуть!

— Я знаю.

К ним присоединилась Синтия.

— Вы работали ветеринаром, не так ли, мистер Биллингсли? Старик кивнул.

— Я так и думала. Вас не затруднит пройти со мной? Я хочу, чтобы вы выглянули за дверь.

— Вы думаете, это не опасно?

— Сейчас — нет. Там какая-то тварь.., я бы хотела, чтобы вы взглянули на нее. — Синтия посмотрела на двух других мужчин. — Вам это тоже не повредит.

Через гостиную они проследовали к двери, ведущей на Тополиную улицу. На ходу Колли и Стив переглянулись. Стив пожал плечами, он не понимал, что движет Синтией. Колли же решил, что девушка хочет показать Биллингсли, как изменились дома на другой стороне улицы, хотя это не имело никакого отношения к ветеринарной практике старика.

— Святой Боже, — вырвалось у экс-копа, когда они подошли к двери. — Дома опять такие же, как всегда! Может, нам померещилось, что они изменились? — Колли смотрел на дом Геллеров. Десять минут назад, когда он, хиппи и продавщица выглядывали в ту же дверь. Колли мог поклясться, что этот дом превратился в гасиенду, каких хватало в Нью-Мексико и Аризоне, когда они еще не входили в состав Соединенных Штатов. Теперь же Колли видел перед собой обычный дом, обшитый алюминием.

— Нам ничего не померещилось, и дома не такие, как всегда, — ответил ему Стив. — Посмотрите вон туда.

Колли проследил за пальцем Стива и присмотрелся к дому Ридов. Современная алюминиевая обшивка вернулась, заменив бревна. Колли увидел и шифер крыши, и тарелку спутниковой антенны. Но фундамент дома остался деревянным, хотя у Ридов он был кирпичным, а окна наглухо закрывали ставни с бойницами, словно обитателям дома каждый день приходилось разбираться не только с адвентистами седьмого дня и страховыми агентами, но и с мародерами-индейцами.

— Ни-и-че-е-го себе, — протянул Биллингсли. Его глаза изумленно раскрылись. — Да ведь перед домом Одри Уайлер коновязь. Так ведь? Откуда она взялась?

— С этим разберемся позже. — Синтия обеими руками взялась за голову старика и развернула ее, словно камеру на подставке, в сторону тела Мэри Джексон.

— Мой Бог. — выдохнул Колли.

Большая птица сидела на обнаженном бедре женщины, вогнав в ее плоть желтые когти. Птица уже закусила лицом трупа и теперь занялась шеей, под подбородком. Колли неожиданно вспомнил, как Келли Эберхарт предупредила его, когда он начал целовать ее аккурат в это самое место, что засос ставить нельзя, иначе ее старик прибьет их обоих.

Колли машинально поднял “ремингтон” и уже прицелился, когда Стив резким движением руки опустил ствол.

— Не надо. Лишний шум нам ни к чему. Возможно, он и прав, но… Господи, надо же как-то остановить эту тварь.

— Пот.., ову ..уку! — возвестил на кухне Гэри, словно боялся, что они об этом забудут, если он им не напомнит. Старина Док его не услышал. Он словно забыл об убийцах, фургонах, трансформирующихся домах.

— Господи, вы только посмотрите на это! — В голосе его слышался чуть ли не благоговейный трепет. — Я должен это сфотографировать. Да! Извините меня… Я только возьму фотоаппарат…

Старик уже начал поворачиваться, но Синтия схватила его за плечо:

— Фотоаппарат подождет, мистер Биллингсли. Ее голос помог Биллингсли восстановить связь с реальностью.

— Да.., пожалуй.., но…

Птица повернулась, словно услышав их, и уставилась на бунгало ветеринара красными глазами. На ее розовом черепе вроде бы чернели отдельные волосики. Клюв напоминал желтый крючок.

— Это гриф? — обратилась к Биллингсли Синтия. — Или стервятник?

— фиф? Стервятник? — недоуменно переспросил Старина Док. — Господи, конечно же, нет. Я никогда в жизни не видел такой птицы.

— Вы хотели сказать, не видели в Огайо, — подал голос Колли, зная, что Биллингсли хотел сказать совсем другое, но желая услышать подтверждение из уст самого ветеринара.

— Я хотел сказать — не видел нигде. Хиппи перевел взгляд с птицы на Биллингсли, потом вновь на птицу.

— Что же это? Новый вид?

— Какой вид, прости Господи! Это же какой-то гребаный мутант, извините за грубость. — Биллингсли, широко раскрыв глаза, смотрел, как птица захлопала крыльями, чтобы удержать равновесие, перемещаясь по бедру Мэри. — Посмотрите, какое большое тело и насколько малы в сравнении с ним крылья. Да рядом с этой птицей страус — чудо аэродинамики! У меня такое ощущение, что у нее и крылья-то разной длины!

— И мне так показалось, — согласился с ветеринаром Колли.

— Как же она может летать? — изумился Старина Док. — Как она вообще может летать?

— Не знаю, но она летает. — Синтия указала на густой туман, отрезавший от них Гиацинтовую улицу. — Она прилетела оттуда. Я видела.

— Я уверен, что вы это видели, едва ли кто-то прилетел сюда на.., птицемобиле, чтобы доставить к нам эту пташку. Но как она может летать, я не представляю… — Биллингсли замолчал, не отрывая глаз от птицы. — Хотя я могу понять, почему вы решили, будто это стервятник. — Колли подумал, что Док рассуждает сам с собой, но все равно слушал его внимательно. — Птица действительно похожа на стервятника. Таким мог нарисовать его ребенок.

— Что-что? — переспросила Синтия.

— Таким мог нарисовать его ребенок, — повторил Биллингсли. — Возможно, тот, кто видел еще и лысого орла.

Когда Джонни взглянул на Ральфи Карвера, у него закололо сердце. Покинутый Джимом Ридом, который уже жил предстоящей вылазкой. Ральфи стоял между плитой и холодильником, сунув большой палец в рот. На его шортиках расплывалось большое мокрое пятно. Знакомый всем паршивец бесследно исчез. Глаза мальчика широко раскрылись, да такими и остались. Чем-то он напоминал Джонни знакомых ему наркоманов.

В кухне Джонни поставил Элли на пол. Она не хотела отпускать его, но в конце концов он сумел осторожно расцепить ее руки. В глазах девочки тоже стоял ужас, но они не остекленели, как у ее маленького брата. Ким и Сюзи Геллер, обнявшись, сидели на полу. Мамочку это вполне устраивает, подумал Джонни, вспомнив, как эта женщина боролась с Дэйвом Ридом за право прижать девушку к себе. Тогда Дэйв победил, но теперь перед ним стояла более высокая цель: добраться до Андерсон-авеню и, не останавливаясь, идти дальше. Двое маленьких детей, однако, после ленча стали сиротами, и успех или неудача Дэйва здесь ничего не могли изменить.

— Ким, — обратился к женщине Джонни, — не могли бы вы помочь…

— Нет. — Она даже не дала ему договорить. Спокойно оборвала. Ровным, без единой истерической нотки голосом. Лишенным всяких эмоций. Ким обнимала свою дочь, дочь обнимала ее, им хорошо вдвоем, они просто ждут, когда кончится дождь и они смогут выйти на улицу. Вроде бы эту женщину можно понять, но Джонни рассвирепел. Ким напомнила ему тех, у кого на лице отражалась скука, как только разговор заходил о СПИДе, бездомных детях или уничтожении тропических лесов. Она могла пройти мимо спящего на тротуаре бездомного, не удостоив его даже взглядом. Хорошо бы, подумал Джонни, поднять ее с пола, развернуть, а потом дать ей хорошего пинка под зад. Он знал, что не сделает этого, но сознание того, что такое желание у него возникло, грело душу.

— Нет, — повторил он, и ярость запульсировала у него в висках.

— Нет, — согласилась Ким, чуть улыбнувшись, как бы говоря: ты же отлично меня понимаешь. Потом она повернулась к Сюзи и начала поглаживать дочь по волосам.

— Иди сюда, дорогая. — Белинда протянула руки к Эллен. — Иди сюда, побудь с тетушкой Би. — Девочка подошла к Белинде с перекошенным от горя лицом, и та крепко прижала ее к груди.