— К тому же она великодушна, думаю, она даст тебе больше, чем пару монет. Не так ли, Элис?

— Но он же все пропьет, — возразила Луиза. — Нет для него никакой работы в Дэкстере.

— Возможно, и так, — согласился Ральф, сверля ее взглядом. — Но у него здоровая аура. Абсолютно.

— Думаю, по-своему вы тоже духовны, — произнес пьяница. Он по-прежнему посматривал то на Луизу, то на Ральфа, но теперь в его глазах загорелась надежда.

— Знаешь, ты прав, — сказал Ральф. — С некоторых пор это стало очень важно. — Он сложил губы трубочкой, словно к нему пришла интересная мысль, и вздохнул. Ярко-зеленый луч отделился от ауры попрошайки и вошел в Ральфа.

Ни с чем невозможно было спутать его вкус: яблочное вино Буннера. Терпкое, низкосортное, но все равно приятное, — оно обладало искристостью и живостью рабочего человека. Вместе с вкусом пришло и ощущение силы, что уже было хорошо, и ясность мыслей, что было еще лучше.

А Луиза тем временем достала из сумочки двадцатидолларовую банкноту.

Пьяница не сразу заметил ее; он смотрел в небо. И в этот момент от его ауры отделился еще один ярко-зеленый луч. Он скользнул над заросшей травой сверкающей молнией и вошел в рот и ноздри Луизы. Банкнота в ее руках дрогнула.

— О Боже, как хорошо!

— Будь прокляты эти реактивные самолеты Чарлстонской авиационной базы! — неодобрительно выкрикнул побирушка. — Они не должны преодолевать звуковой барьер, пока не доберутся до океана! Я чуть не уписал… — Взгляд его упал на протянутые деньги, он еще больше нахмурился. — Ха-а, что вы еще задумали? Какую шутку? Вы меня принимаете за дурака? Может, я и слишком много пью, но глупее от этого не становлюсь.

«Подожди, — подумал Ральф. — Еще станешь, если не бросишь пить».

— Никто и не считает вас глупым, — сказала Луиза. — Мы вовсе не шутим.

Возьмите деньги, сэр.

Попрошайка старался держаться настороже, но после более внимательного взгляда на Луизу (и быстрого на Ральфа) подозрительность была побеждена широкой улыбкой. Он подошел к Луизе и протянул руку за деньгами, которые заработал, даже не догадываясь об этом.

Луиза отдернула руку, прежде чем мужчина успел дотронуться до банкноты.

— Обязательно купите что-нибудь поесть, а не только выпивку. И подумайте, довольны ли вы своей жизнью.

— Вы абсолютно правы! — воодушевленно воскликнул бродяга. Он не сводил глаз с банкноты, зажатой между пальцами Луизы. — Абсолютно, мэм! За рекой есть центр реабилитации. Уж не податься ли мне туда? Честно, я подумываю об этом. Я думаю об этом каждый день. — Но взгляд его был прикован к двадцатке, у него даже слюнки потекли в предвкушении скорого пиршества.

Луиза взглянула на Ральфа, пожала плечами и отдала деньги. — Спасибо!

Спасибо, мадам! — Затем он обратился к Ральфу: — Да она настоящая волшебница. Надеюсь, вам это известно.

Ральф одарил Луизу восхищенным взглядом.

— Я и сам знаю, — сказал он.

Получасом позже Ральф и Луиза шагали между ржавыми рельсами, огибающими Муниципал Голф- Курс… Вот только после встречи с забулдыгой они поднялись немного выше, и «шагали» было не совсем точным определением. Во-первых, они не прилагали никаких усилий, к тому же Ральфу казалось, что они, скорее, скользят, чем идут. Он не был вполне уверен, что они видимы миру Шот-таймеров; у их ног деловито сновали белки, собирая запасы на зиму, а один раз Луиза резко пригнулась, когда крапивник <Птица отряда воробьиных.> едва не задел крыльями ее голову. Птица резко взмыла вверх, словно лишь в последний момент заметила, что на ее пути встретилось живое существо. Игроки в гольф также не обращали на них никакого внимания.

По мнению Ральфа, эти люди всегда самоуглублены до одержимости, однако теперь их погруженность в себя казалась просто экстремальной. Увидь он двоих взрослых, чисто одетых людей, бредущих по колее забытой трамвайной линии, его заинтересовало бы то, что те задумали и куда идут. 'Думаю, особенно любопытным мне показался бы тот факт, что женщина постоянно бормочет: «Оставайся на месте, проклятая вещица»

— и поддерживает юбку'. — подумал Ральф и улыбнулся. Но игроки в гольф даже не взглянули в их сторону. Мысль, что они с Луизой вновь стали невидимыми — или, по крайней мере, полупрозрачными, — казалась все более правдоподобной. Правдоподобной и… И беспокоящей. «Время бежит быстрее, когда ты на подъеме». — сказал старина Дор.

По мере их продвижения на запад след Атропоса становился все более свежим. Там, где красноватое вещество попадало на стальные рельсы, оно разъедало ржавчину наподобие антикоррозина. Трава, на которую падали капли, чернела и погибала. Когда следопыты дошли до рощицы, Луиза подергала Ральфа за рукав и показала вверх. Огромные следы, оставленные Атропосом, напоминали фосфоресцирующую краску, поблескивали на ветвях близко подступивших к колее деревьев: следы виднелись и в углублениях.

— Мы почти вплотную подошли к месту его обитания, Ральф.

— Да.

— Что мы станем делать, если он вернется и увидит нас здесь?

Ральф пожал плечами. Он не знал и не хотел об этом думать. Пусть об этом позаботятся силы, передвигающие их, словно пешки по шахматной доске, — те, которые мистер К.

И мистер Л.

Назвали Высшим Предопределением.

Если появится Атропос, Ральф попытается вырвать язык отвратительному коротышке и засунуть ему в глотку. И плевать, если это расстроит чьи-то планы. Он не отвечает за грандиозные замыслы и дела Лонг-таймеров; сейчас его волновала Луиза, находившаяся в опасности, и кровавая бойня, которую следовало предотвратить. И кто знает? Возможно, он выкроит пару минут и на попытку спасти свою обновленную шкуру. Вот о чем ему стоило подумать, и, если лысоголовый уродина станет у Ральфа на пути, одному из них предстоит проиграть. А если это не входит в расчеты больших ребят, то пошли они к черту.

Многие из его размышлений Луиза поняла по ауре Ральфа — он осознал это по ее полю, когда женщина прикоснулась к его руке.

— Что это значит, Ральф? Ты убьешь его, если он станет на твоем пути?

Ральф, подумав, кивнул:

— Именно так.

Луиза после некоторого раздумья тоже кивнула.

— Ральф?

Он посмотрел на нее и поднял брови.

— Если так надо, можешь рассчитывать на мою коман… Ральфа тронули слова Луизы… И он попытался скрыть от нее другие мысли: единственной причиной, по которой Луиза по-прежнему находилась рядом с ним, является то, что ему пока еще удается оберегать ее. Эта мысль натолкнула его на воспоминания о бриллиантовых серьгах, но Ральф отбросил их, не желая, чтобы она увидела — или хотя бы заподозрила что-нибудь по его ауре.

А в это время мысли Луизы потекли в абсолютно ином, более безопасном направлении.

— Даже если нам войти и выйти, не встречаясь с ним, Атропос все равно поймет, что здесь кто-то побывал. Возможно, он даже будет знать, кто именно.

Отрицать этого Ральф не мог; у них не было иного выбора, хотя бы временно. Им остается только делать свое дело, продвигаясь вперед шаг за шагом, и надеяться, что, когда завтра утром встанет солнце, они увидят его. «Хотя будь у меня выбор, я предпочел бы сон», — подумал Ральф, и тоскливая мимолетная улыбка тронула его губы. — Господи, кажется, я не спал целую вечность'. С этой мысли ум его даже сделал прыжок к любимой поговорке Кэролайн о том, как тернист и долог обратный путь в Эдем. В данный момент Ральф считал, что Эдемом может быть лишь безмятежный, беспробудный сон до обеда… Даже немного