этот солдат. Мертвый, очевидно, был его другом. Но облачение показалось мне очень знакомым, и осознание этого заставило мое сердце остановиться.
Я упал на колени рядом с телом, прочистил лицевую пластину шлема и увидел Соланж Корде.
Не похоже, чтобы она спала. Огромные бархатные глаза были открыты и смотрели в чужое враждебное небо, в горизонт. Может, в свой последний момент она видела облака, висящие над серыми утесами Эфиопии, песок, похожий на волны странного непрозрачного тумана, переносимый по Сахаре ветром и формирующийся в барханы, песчинки, что-то шепчущие друг другу. Рот девушки был слегка приоткрыт, зубы сверкали — гримаса удивления: «Я? Сейчас? Но я не готова». Еще одна пара солдатских ботинок остановилась возле нас; я взглянул на скафандр, отмеченный нашивками младшего джемадара и идентификационным значком.
Кэти Ли Мендоза.
Голос Вронски вывел меня из прострации: — Моррисон?
— Мм, слушаю, мадам.
— Ты цел?
— Да, мэм.
— Хорошо. Грэнни Джонс убита, я собираюсь представить вас к званию младшего риссальдара. Так что, пока будете исполнять ее обязанности и возьмите под свое командование то, что осталось от ее батальона.
— Слушаюсь, мэм. — Я представил Татьяну, стоящую рядом с нами: тонкая, яростная, черноволосая женщина, тяжелые волосы подняты в высокую прическу.
Вронски продолжала: — Объяви всем о своем повышении и поднимай свою задницу к нам наверх.
— Слушаюсь, мэм. — Я медленно поднялся на ноги, все еще не спуская глаз с Соланж Корде.
— Холоднее, чем лед, — проговорила Кэти Ли. — Холоднее, чем черный проклятый лед. — Обняв меня, она постояла рядом еще минутку, затем мы разошлись, каждый по своим делам.
Мы сидели за столом в так называемой каюткомпании, держа в руках горячие чашки с кофе.
Напротив меня расположилась By Чингда, которую тоже можно было поздравить с повышением — теперь она джсмадар-майор и получила под свое начало мой полк. Выглядела By усталой; на хорошеньком китайском личике появились морщинки. Женщина пила крепкий красный чай, который все почему-то называют чаем британской армии. Этот напиток знаменит тем, что в нем кофеина значительно больше, чем в натуральном кофе.
Теперь у солдат расы господ, невредимых и раненых, было время отдохнуть. Последовала погрузка на космический корвет. Нас ждали семь дней полета, за которые надо было преодолеть триста парсеков до следующего места высадки или сбора. К тому времени мои раненые выздоровеют, их облачение починят или заменят. Может, по дороге прихватим замену. Времени для тренировки, починки и отдыха было предостаточно.
By зевнула, широко открыв рот, все равно кажущийся маленьким, и потерла свои узкие глаза. Я почувствовал, как во мне нарастает возбуждение. By Чингда снова принялась за чай:
— Зря я пью это, мне надо выспаться.
Я опустил глаза вниз и уставился в собственную чашку с крепким сладким кофе: — Ага.
— Черт, может, мы пересмотрим доктрину, запрещающую брать наложников в бой?
Я заглянул ей в глаза, но ничего не смог в них прочесть.
— Может, ты и права. — Я отпил еще глоток и попытался успокоиться.
Девушка встала, потянулась, выгнув мускулистую спину, выпятив отлично обрисованную тонкой тканью грудь, и швырнула чашку на поднос.
— Встретимся утром, Ати, — сказала она и вышла из кают-компании, прекрасно зная, что командир смотрит ей вслед.
А я еще долго сидел за столом, пил кофе, ставший уже холодным, как лед, и лишь потом пошел спать.
Подобно граду из черной пушки, солдаты падали с неба на одну из урбанизированных колониальных планет Key. Орудия защитников пытались сбить нас, но постоянно промахивались и взрывались, пораженные оружием нового поколения, которое достали повелители из своего металлического сундука. Может, оно давно у них имелось, трудно сказать.
Все-таки господа по-прежнему недооценивали ксуитян. Но, как и раньше, их ресурсы были побольше, карманы поглубже, а вот у их противников нет. Со дня первой, трудной атаки прошло несколько месяцев, и вот уже ксуитяне отходят, теряя планету за планетой, возвращаясь к очагу и дому. Готовятся, наверно, к сдаче или решающему бою. Интересно, останется ли кто-нибудь из них в живых к тому времени, когда все закончится, наберут ли из них новобранцев?
Улицы городов ксуитян ничем не отличались от улиц других цивилизованных планет. Они походили на земные: каменные здания из бетона, стекла и блестящей керамики, которые исправно рушились и горели.
Солдаты армии противника, облаченные в скафандры, убегали от нас, умирали, а когда предоставлялась возможность, убивали нас. Однако со временем это удавалось им все с меньшим и меньшим успехом. Ксуитяне — жители тех городов, численностью превосходившие солдат в тысячу раз, прятались в укрытиях, которые взрывались, а они сгорали заживо.
Я представлял себе многоногих полукрабов, скорчившихся в бесполезном укрытии, под странной формы бетонной лестницей, построенной для удобства их хождения, которая взрывается и рассьшается на куски…
Охваченное огнем и ужасом гражданское население колонии, размахивая горящими конечностями, крича высокими, пронзительными голосами, в панике металось по разрушенным улицам. Я поднял оружие, готовясь уничтожить, успокоить этих несчастных ублюдков.
Взорвав горящих ксуитян, оставляя на улице сплошное кровавое месиво, небо прорезала вспышка какого-то оружия. Вот так-то, солдат. Освободили страждущих от бремени жизни, уничтожили страдание. Я выстрелил в огневую точку противника. Плохо, братец, надо было бы позволить этому глупому гражданскому сукиному сыну сгореть заживо.
Боже мой, у меня четыре тысячи солдат, за которыми нужен глаз да глаз, и я не могу позволить, чтобы меня вдруг неожиданно прикончили!
— Чинг?
— Слушаю, сэр.
— Полк на позициях?
— Да, сэр.
— Вперед по моему сигналу. Мы разгромили это маленькое гнездышко.
— Да, сэр.
Не очень-то нам везет с этой дерьмовой дырой.
Кому-то пришло в голову, что для развития успеха хорошо бы захватить в плен несколько генералов армии ксуитян, а кого мы могли сцапать? Кого угодно, но только не
