Открывается. Дыра. Она дышит. Дверь дрожит. За дверью – другая дверь, и Томми Голубь тянет меня вниз, к дырке в небе.

– Аллергия вылезает отсюда, – говорит Томми Голубь. – Это Пьяный Можжевельник.

Я чувствую музыку. Она как лиловый туман. Я уже не понимаю, кто я, где я и зачем, только падаю… всё падаю… всё падаю… все падаем… все. Но… Господи! Дыра слишком мала, в нее не протиснуться и червю. Сначала я подумала, что это фокусы перспектив пока потом не поняла… черт! Я же к ней вплотную! В Вирте нет перспективы. Голубь!!! Что мы… Не успела закончить вопрос. Мою голову проталкивали дыру. Желтые пылинки проплывали через щель. Разгорелась боль. В мое дымное тело пришли мысли Томми: «Я не говорил тебе, как путешествовать по теням, Сивилла? Вся боль – иллюзия». Ну ладно, хорошо, что я это узнала, но переход между мирами все равно напоминал попытку протолкнуться в щель в горячей плоти. Страшно, как посадка на Луну. Моя голова выскочила в другой мир.

Я увидела сад. Сад… Я видела его раньше…

Темнота рассматривала меня. Шорохи сухих листьев. Пыльца, липнущая к коже… Последний мощный толчок вирткопа – и боль стала проходить, оставила потеки на стенках… и унялась совсем.

Первые чувства Белинды – отвращение и отторжение; это перо проникает слишком глубоко, чтобы принести удовольствие. По ее Тени шумно проносится Хендрикс. И карта, по которой она идет, совершенно не похожа на то, как она представляла себе Улей: дороги зеленые и извилистые, как корни дерева. Белинда – пассажир, а Блаш – Майк Меркурий, и вирткэб по имени Тошка танцует в живой структуре. Итак, карта сплетена из корней, а город – цветок, сосущий соки из карты. Вот оно, новое знание. Однако на самом деле икс-кэбом управляет Блаш, а Белинда – просто пассажир на этой волне. Но, по крайней мере, она вернулась на карту, даже на вирткарту, чувствует, как кожаный салон Тошки окутывает ее усыпительным наслаждением. Она чувствует, как кэб вздрагивает от удивления, когда снова наплывает знание:

ЧТО ПРОИСХОДИТ, ХОЗЯЙКА? – говорит Тошка. – МНЕ КАЗАЛОСЬ, Я ПРЯЧУСЬ В ЛИМБО.

Белинда велит ему перестать разговаривать и ехать дальше.

КОНЕЧНО. КТО ЗА РУЛЕМ? – спрашивает Тошка.

– Ее зовут Блаш. Можешь ей доверять.

ПОНЯЛ, НО КУДА МЫ ЕДЕМ?

– Мы едем по Вирту, Тошка. К центру карты.

Затем на линии появляется голос:

ГОВОРИТ ГАМБО ЙО-ЙО. ВЫЗЫВАЮ БЕЛИНДУ. ГАМБО ЙО-ЙО ВЫЗЫВАЕТ БЕЛИНДУ. МЫ ВЕДЕМ ТРАНСЛЯЦИЮ НА ВЕСЬ МАНЧЕСТЕР. КАК СЛЫШНО, БЕЛИНДА?

– Слышу тебя нормально, Гамбо.

РАССКАЖИ НАШИМ СЛУШАТЕЛЯМ, КАК ПРОХОДИТ ПУТЕШЕСТВИЕ.

– Уважаемые слушатели, пока все идет хорошо.

ОТЛИЧНЫЕ НОВОСТИ.

КТО ЭТО? – спрашивает Тошка. – ЧТО ЭТОТ ГАМБО ДЕЛАЕТ НА МОЕЙ ВОЛНЕ?

– Тошка, заткнись и езжай.

Я ЕДУ.

Но куда? Крутые дороги ведут в темные джунгли. Солнце исчезло за облаком грязи. Белинда ничего не может разобрать на карте. Куда ей ехать? Тут корни мирового древа. Через дыру в карте просачивается пыльца. Жгучая вода. Капает сок из зеленых луковиц. Вокруг смыкается душный черный воздух. «Господи- такси, мы под землей», – думает Белинда. Мы под Манчестером. Сидящий сзади драйвер направляет кэб к отверстию в карте руками Блаш.

Карта из корней раскрывается вокруг центра, у которого нет никакого центра. Спираль из побегов и перьев. На сиденье водителя смеется Блаш:

– Шиза! В Реале я даже не умею водить. Но Белинда чувствует виртошноту. Слишком много снов для той, что раньше не видела ни одного.

– Где мы, Тошка? – спрашивает она. ХМ… НЕ УВЕРЕН, БЕЛИНДА-ДРАЙВЕР. Я НЕ ПОНИМАЮ ЭТУ ДОРОГУ. У МЕНЯ ПОКАЗЫВАЕТ БРОД ДЛЯ ПЕРЕГОНА БЫКОВ ЧЕРЕЗ РЕКУ МЕДЛОК (то есть Оксфорд). МЫ В МАНЧЕСТЕРЕ?

– Мы в Виртчестере, Тошка.

ЧЕРТ.

– Кажется, мы на Оксфорд-роуд, Тошка. То есть нет, забей. Кажется, мы под Оксфорд-роуд.

ПОДОЖДИ, ВВЕДУ ДАННЫЕ. ТАК… МЫ НАПРАВЛЯЕМСЯ К ЦЕНТРУ ГОРОДА. ПЛОЩАДЬ АЛЬБЕРТА ИЛИ ГДЕ-ТО РЯДОМ. ИНФА НЕУСТОЙЧИВАЯ, ДРАЙВЕР.

– Знаю. Держись курса.

БЕЛИНДА, ГОВОРИТ ГАМБО. НЕ ХОТЕЛОСЬ БЫ ТЕБЯ РАССТРАИВАТЬ, НО, СУДЯ ПО МОЕЙ КАРТЕ, ТЫ ПРИБЛИЖАЕШЬСЯ К УЧАСТКУ ПОД БУТЛ-СТРИТ. ЗНАЕШЬ, ЧТО ТАМ?

– Конечно. Отделение полиции.

ДАВАЙ Я ТЕБЯ ВЫТАЩУ.

– Спасибо, не нужно. Мы едем до конца.

ЙО-ЙО-МОЁ!

Кэб вгрызается в землю. Вокруг неприступная темнота, спрессованная и горькая, и только дыра в земле, из которой вылетают частицы пыльцы. Корявые корни-дороги. Спереди жестоко чихает Блаш, руль прыгает в ее трясущихся руках.

– Гамбо, я не удержу машину! – кричит она.

УЖЕ СКОРО. СПОКОЙНО, МАЛЫШКА.

По стеблю скорей – в сплетенье корней.

Белинда видит, что все дороги Виртчестера начинаются и заканчиваются у участка земли впереди В почве играют черви, превращая изгибы своих тел и слова, которые можно прочесть Тенью…

НАРУШИТЕЛЬ, НАЗОВИТЕ СЕБЯ. ЭТОТ МИР В ЧАСТНОМ ВЛАДЕНИИ.

Голос Колумба.

Белинда пробирается веточкой дыма в кэб-систему Тошки, поворачивает его колеса в другую сторону, чтобы он ехал прямо на опасность. К кэбу липнет пыльца, и скоро он весь оказывается покрыт мелким порошком. Порошок набивается в воздухозаборники, забивая систему органикой. Тошка чихает…

АААААААПЧХХХХХИИИИИИИИИИИИИИИИ!!!!!!

Белинда первый раз слышит, как чихает кэб.

БЕЛИНДА-ДРАЙВЕР… – говорит он. – У МЕНЯ КОНЦЕНТРАЦИЯ ПЫЛЬЦЫ 1764. Я ЕЛЕ ТЕРПЛЮ.

НА САМОМ ДЕЛЕ 1766, ФАЭТОН-КЭБ, – передает Гамбо Йо-Йо. – БЕЛИНДА, ВЕЛИ ЕМУ ЕХАТЬ ДАЛЬШЕ, И ВСЕ.

НЕ СЛУШАЙ, – отвечает Тошка. – ТУТ ХОДА НЕТ.

– Езжай, Тошка. А то я могу и рассердиться.

Кэб на мгновение сбрасывает скорость, переключаясь на сверхпередачу, и корни с червями в грязи превращаются в размытые пятна.

БЕЛИНДА, Я ТЕБЯ ТЕРЯЮ! – кричит Гамбо.

Молчание.

Белинда под землей, и она одна. Джими Хендрикс отстал. Гамбо, Ванита, Блаш… все остались позади. Только кэб Тошка по-прежнему верен дороге.

Мир вокруг сжатый, темный и сырой. Насекомые копошатся в переплетенной корнями почве, которая создает для них дороги. Слышится шум растущих цветов. Он напоминает Белинде треск, который она услышала по телефону, когда позвонила по номеру, данному Койоту. Кривые корни прорастают к ее такси, разбивают стекло, хватают ее, и когда она цепляется за отросток, чтобы оттолкнуть его, в тени мелькает видение. Она видит Манчестер, весь затянутый тумаками и дождями, и на каждой дороге мерцают линии карты – они становятся толще, как растущий плющ. Тысячи черно-желтых муравьев снуют по сети корней, как по дорогам. По ним ездила и сама Белинда, И она вдруг понимает, что муравьи – это икс-кэбы. И у каждого реального икс-кэба есть двойник здесь, на вирткарте. Отсутствие Тошки на реальной карте означает, что и из сна выпадет частичка: вот почему Колумб так отчаянно ищет колесницу Белинды. Зеркалу нечего отражать. В бытность драйвером Белинда часто размышляла об истинной природе карты, представляя ее как огромный массив чистой информации. Ни разу ей не подумалось, что карта может быть