Ава с улыбкой сжимает мою руку, чтобы показать, что говорит искренне.

Я только пожимаю плечами. Вряд ли она мне поможет.

— Не сдавайся так сразу! В конце концов, мы в Летней стране, а здесь возможно все!

Я понимаю, что она права, но понимаю и еще кое-что другое. Нам будет очень нелегко вернуться обратно, в мир смертных. Придется потрудиться, и очень серьезно, ни на что не отвлекаясь.

Спускаясь по ступенькам, я говорю Аве:

— Ну, кое-что вы можете сделать.

Ава хотела бы остаться, но я чуть ли не волоком тащу ее за собой. Мы и так потеряли кучу времени в Летней стране, а мне нужно побывать еще в нескольких местах.

Мы приземляемся на подушки в лиловой комнатке, в доме Авы. Она хмурится, разглядывая свои руки.

— Черт, я думала, они останутся…

Я киваю. Золотые перстни с драгоценными камнями, сотворенные Авой в Летней стране, вновь стали простыми серебряными колечками. Роскошная сумочка и туфли тоже не пережили обратного путешествия.

— А я как раз думала — останутся или нет? Знаете, материализация возможна и в нашем мире. Только нужно терпение, и тогда можно материализовать все, что захочешь.

Я встаю и улыбаюсь, чтобы закончить свою речь на позитивной ноте Точно так же Деймен меня наставлял, когда мы только начинали наши уроки. Ах, как я жалею теперь, что слушала невнимательно! Думала, раз мы бессмертные, то и торопиться некуда. К тому же мне становится совестно, что я так сурово осуждала Аву. А кто бы не увлекся, оказавшись впервые в волшебной стране? Она провожает меня до дверей.

— И что теперь? — спрашивает она. — Когда мы в следующий раз туда отправимся? То есть… Ты ведь не сможешь туда попасть без меня?

Я оборачиваюсь и встречаю ее взгляд. Ава вся захвачена впечатлениями, и я начинаю сомневаться, не зря ли взяла ее с собой. Пряча глаза, направляюсь к машине и на ходу бросаю через плечо:

— Я вам позвоню.

На следующее утро я приезжаю в школу и отправляюсь в класс, затерявшись в толпе учеников, как в любой другой день. Только сейчас я не стараюсь держаться подальше от всех, оберегая свое личное пространство. Плыву по течению и никак не реагирую, когда меня задевают локтями — и это несмотря на то, что я оставила дома плейер, фуфайку с капюшоном и темные очки.

Мне больше не нужно это старье, которое, честно говоря, никогда особо не помогало. Теперь я всегда ношу с собой защиту — квантовый дистанционный пульт.

Вчера, перед тем, как покинуть Летнюю страну, я с помощью Авы построила себе новый прочный щит. Конечно, я могла просто вернуться в храм и самостоятельно получить ответ, но Аве так хотелось мне помочь, и к тому же я подумала, что она по ходу дела тоже может чему-нибудь научиться. Мы остановились на нижней ступеньке, сфокусировали свою энергию и обе пожелали создать щит, который позволил бы нам (ну, точнее — мне, поскольку Ава не слышит чужих мыслей и не чувствует прошлое человека через прикосновение) — так вот, который позволил бы по желанию включать и отключать способность к сверхвосприятию. В следующий миг мы посмотрели друг на друга и в один голос произнесли: «Квантовый дистанционный пульт!»

И вот теперь, когда мне захочется услышать чьи-нибудь мысли, я всего лишь нацеливаюсь на их энергетическое поле и жму кнопку «Выбрать». А когда надоест, нажимаю кнопку «Отключить звук». В точности как на пульте от телевизора, которым я пользуюсь дома. Только этот пульт — невидимый, так что я могу постоянно держать его при себе.

На урок литературы я прихожу до звонка и могу наблюдать за всем, что там происходит. Я не хочу даром терять ни секунды. Хоть я и видела своими глазами, что Роман виноват в том, что случилось с Дейменом, этого пока маловато. Выяснили — кто, нужно установить — как и зачем.

Надеюсь, дело не затянется слишком надолго. Во-первых, я ужасно соскучилась по Деймену, а во- вторых, запасы бессмертного напитка подходят к концу. Уже приходится экономить. А рассказать мне рецепт Деймен так и не собрался, так что сама я этот напиток сделать не могу и даже не знаю, что случится, если я не буду его пить. Уверена, что ничего хорошего.

Деймен поначалу думал, что, выпив эликсир, можно исцелиться от всех болезней. Одного раза хватило на полторы сотни лет, потом появились признаки старения, и он решил снова выпить зелье. Потом еще, и еще, и в итоге он уже больше не мог без этого обходиться.

Кроме того, он считал, что бессмертного нельзя убить — пока я не прикончила Трину, его бывшую жену. По нашим предположениям, для этого нужно было метить в самую слабую чакру (у Трины это была чакра сердца). Я уверена, что никто, кроме нас, не знает об этом, и все же, судя по тому, что я увидела вчера в храме, Роман изобрел какой-то другой способ. А значит, если я хочу спасти Деймена, нужно узнать, что известно Роману — пока еще не поздно.

Дверь класса наконец распахивается, и в нее врывается толпа школьников. Я уже не первый раз это вижу, и все равно странно смотреть, как они хохочут, болтают и запросто общаются, а ведь еще на прошлой неделе в упор не замечали друг друга. Казалось бы, не школа, а мечта, но в сложившейся ситуации эта идиллическая картинка меня совсем не радует.

И не только потому, что я одна осталась в стороне. Просто все это неестественно до ужаса. Не бывает такого в старших классах школы! Люди не так устроены, и точка. Они всегда разбиваются на компании по общим вкусам, по интересам и так далее. Неписаное правило такое. И, потом, подружились-то они не по своей воле и даже не догадываются, что обнимаются и весело шутят друг с другом не потому, что ни с того ни с сего воспылали любовью к окружающим, а только из-за Романа.

Роман, как умелый кукловод, направляет их ради собственного развлечения. И хоть я не знаю, как и зачем он это делает, и не могу доказать, что дело именно в нем, в глубине души я знаю, что это правда. Не зря у меня все сжимается в животе и пробирает озноб, как только Роман подходит близко.

Деймен садится на свое место, а Стейша присаживается на край парты. Ее грудь, увеличенная с помощью специального лифчика, тычется ему чуть ли не в лицо. Стейша отбрасывает длинные волосы за плечо и хохочет над собственной глупой шуточкой. Саму шутку я не слышу — я специально отключила Стейшу, чтобы лучше слышать Деймена, — но раз он считает ее глупой, то я ему верю.

От этого во мне вспыхивает слабый лучик надежды. И в ту же секунду гаснет, потому что все внимание Деймена вновь направлено на вырез платья Стейши.

Такая пошлость — честно говоря, просто стыдно за него становится. Вчера мне больно было смотреть на него с Триной, но это ничто по сравнению с тем, что происходит сегодня.

Трина была тогда, от нее осталась лишь пустая красивая картинка на поверхности хрусталя.

А Стейша — здесь и сейчас.

Она тоже пустая и красивая, да вот беда — она стоит передо мной во всем своем трехмерном великолепии.

Я слышу, как Деймен в своем помутившемся сознании восхищается ее роскошным поддельным бюстом, и невольно начинаю думать: а вдруг ему на самом деле именно такие нравятся?

Может, он действительно предпочитает наглых, жадных, самовлюбленных девиц?

А я в его жизни — аномалия, нелепая причуда, которая мешается под ногами вот уже четыре сотни лет.

Весь урок я не свожу с него глаз, сидя в одиночестве за последней партой. Машинально отвечаю на вопросы мистера Робинса — не задумываясь, повторяю ответы, которые вижу у него в голове, а сама ни на миг не отвлекаюсь от Деймена и постоянно напоминаю себе, что на самом деле он не такой. Он хороший, добрый, верный — моя единственная любовь на много-много жизней. А то, что я вижу сейчас — всего лишь