— А теперь простил?

Риккардо пожал плечами.

— Она моя мать.

— А ее новый муж? Как ты к нему относишься? — спросила Кристина.

— Вполне приличный человек. Вряд ли мы его увидим, он постоянно разъезжает по делам.

— Твоя мать знает, что я не итальянка?

— Знает.

На следующий день они вылетели в Милан. К тому времени беременность Кристины стала заметна, временами она ощущала толчки плода и сердце замирало от нежности.

— Ты что-то притихла, — заметил в самолете Риккардо. — Плохо себя чувствуешь?

— Тошнит немного, — призналась Кристина. — Ничего страшного, скоро пройдет.

— Пожалуй, я выбрал для визита к матери не самый подходящий момент. Если хочешь, мы можем вернуться домой. — Он посмотрел на часы. — Мы легли на курс всего десять минут назад.

— Не стоит возвращаться. Думаю, это бывает у многих во время подъема самолета. Тошнота уже проходит, не беспокойся, — сказала Кристина, хотя испытывала соблазн избежать встречи с матерью мужа, от которой она не ждала для себя ничего хорошего.

Риккардо нежно улыбнулся ей.

— Женщины, по-моему, самые выносливые существа на свете, — сказал он.

— Нам положено быть выносливыми, чтобы терпеть вас, мужчин.

— Бедные мученицы! — засмеялся Риккардо.

Кристина незаметно разглядывала его и думала, что совсем не знает этого человека, хотя досконально изучила его тело. Возможно, ей никогда не суждено понять его.

В аэропорту их дожидался лимузин с водителем в белых перчатках. Дом Феррати показался Кристине слишком большим для двух пожилых людей и роскошным даже в сравнении с римским особняком.

— А что за дело у мужа твоей матери? — поинтересовалась Кристина.

— Он работал когда-то в нашей фирме экспертом по международной торговле. Теперь он в этом качестве служит в ООН.

Их встретил у подъезда высокий дворецкий в темном костюме, в белой рубашке и в белых перчатках. Риккардо почтительно поздоровался с ним, выйдя из машины, и помог выйти Кристине. Тошнота не проходила, и она чувствовала себя скверно.

Внутри дом был вполне современным, даже слишком, на ее вкус. Мебель была явно сделана на заказ, дорогая, но неудобная, отметила Кристина. Ее поразила задняя стена дома, выполненная из стекла, за которой был виден большой плавательный бассейн, расположенный посередине огромного газона, поле для мини-гольфа, летний павильон со стойкой бара и садовой мебелью.

— Здесь часто устраивают большие приемы, — пояснил Риккардо и повел ее наверх в гостиную.

Эмилия Феррати, которой, по подсчетам Кристины, было далеко за пятьдесят, выглядела на сорок лет с небольшим хвостиком. В ней сочетались красота и изящество. Элегантное белое платье контрастировало с темными волосами, темные глаза с белоснежной кожей лица. Она встала с кресла, обитого светлой парчой, и улыбнулась им навстречу, но глаза смотрели холодно и настороженно. Сына она приветствовала по- итальянски, а с Кристиной поздоровалась на английском языке.

— Вы очаровательны, дорогая, — сказала она, задержав взгляд на округлившемся животике Кристины. — Путешествие, думаю, утомило вас. Несомненно, вы предпочтете отдохнуть перед обедом.

Кристина узнала командные нотки в ее голосе. Эмилия не предлагала, а распоряжалась. Гостеприимством в этом доме и не пахло, как она и предчувствовала. Ей хотелось ответить, что она предпочитает поплавать в бассейне перед обедом, но она прикусила язык. Похоже, в доме Феррати такого рода поведение сочли бы недопустимой экстравагантностью.

— Вы очень внимательны, — сказала Кристина, — благодарю вас.

— В вашем распоряжении угловые апартаменты для гостей в левом крыле дома, — обратилась она к сыну и добавила несколько итальянских слов так быстро, что Кристина не поняла их значения.

Не проронив ни слова, Риккардо просто взял Кристину за руку и вывел в длинный коридор. Апартаменты состояли из гостиной, спальни с двумя кроватями, разделенными тумбочкой, двух ванных комнат с душем и гардеробной. Их чемоданы уже стояли в гардеробной. Кристина заподозрила, что вещи следует распаковать немедленно.

— Оставь, — с ноткой досады в голосе сказал Риккардо. — Тебе нужен сейчас отдых.

— Я не устала, — ответила Кристина. — И, пожалуйста, ты не мог бы перестать обращаться со мной как с больной?

— У меня нет и не было такого намерения. Я просто хотел сказать, что ты должна вести себя здесь так, как тебе удобно. Понимаешь?

— Извини. — Кристина уже сожалела о своей резкости. — Не знаю, откуда эта раздражительность. Может, я действительно устала.

Лицо Риккардо разгладилось. Он приподнял к себе лицо Кристины, чтобы поцеловать.

— Я ненадолго оставлю тебя. Мать хотела со мной поговорить.

Наверняка чтобы высказать свое неодобрение, подумала Кристина. Пока Риккардо не было, она успела распаковать оба чемодана и вышла на балкон, где стоял небольшой плетеный диванчик. Сидеть на нем было неудобно. Кристина притащила из спальни две подушки, устроилась на них полулежа и, глядя на плывущие облака, погрузилась в себя. В такие моменты она чувствовала свою связь с ребенком. Блаженное состояние, незнакомое тем, кто не вынашивал в своем чреве детей. В последний свой визит к гинекологу Кристина узнала, что у нее сын. Как и хотел Риккардо, подумала она с нежностью.

Когда муж вернулся, Кристина заметила, что вид у него смущенный, и воздержалась от вопросов. Риккардо склонился к ней, и Кристина, обняв его за шею, заглянула ему в глаза. Улыбка преобразила его лицо.

— Ты удивительная женщина, — шептал он, неся ее на руках в спальню.

Их бережный, неторопливый секс доставлял Кристине огромное удовольствие. В объятиях Риккардо весь мир переставал существовать для нее. Максимальная раскованность позволяла ей ласками доводить мужа до преддверия оргазма, и сама она раскрывалась для него естественно, как цветок, жаждущий оплодотворения. Он был нежным и терпеливым в стремлении удовлетворить ее.

— Мне повезло, — сказал Риккардо. — Говорят, обычно у женщин пропадает желание заниматься любовью во время беременности.

— Как любовнику тебе нет равных, — томным голосом произнесла Кристина, лежа без сил поверх смятых простыней с закрытыми глазами.

— Откуда ты знаешь, если тебе не с кем меня сравнить, — сказал Риккардо, но сразу нахмурился. — Ты моя, только моя!

Что это — сквозь туман забытья пробилась мысль — любовь или чувство собственника?

В Милане они провели пять дней, чтобы Кристина могла увидеть знаменитую роспись «Тайной вечери» Леонардо да Винчи в трапезной монастыря Санта-Мария делле Грацие и послушать «Травиату» в «Ла Скала». Впечатления от увиденного и услышанного помогли Кристине легче переносить холодную вежливость Эмилии Феррати. В один из вечеров за ужином появился сам хозяин дома Паоло Феррати. Он произвел на Кристину приятное впечатление, но утром предпочел снова уехать, почувствовав настроение своей жены и не желая ставить себя в неловкое положение.

— Дипломат, — прокомментировал его поведение Риккардо. — Ему бы стать министром иностранных дел. — Он сам вел машину, взятую напрокат. — О чем ты молчишь? — спросил он притихшую Кристину.

— Мне так хочется домой, — жалобно ответила она и вздохнула. — Мне кажется, твоя мама не будет возражать, если мы уедем завтра.

Жесткая складка залегла между бровей Риккардо, когда он, помолчав, ответил:

— На завтра у меня назначена встреча.

Он не стал объяснять, что за встреча. Наверное, деловая, подумала Кристина и не стала задавать вопросов. Перспектива провести часть дня в обществе Эмилии Феррати не казалась ей привлекательной. К ее удовольствию, мать и сын покинули дом после завтрака почти одновременно. Все утро Кристина провела на балконе за чтением, надеясь, что Риккардо вернется раньше, чем его мать. Увы, Эмилия вернулась