– Тарл Кабот из города Ко-ро-ба, – объяснил Мул-Ба-Та.

– Никогда о нем не слышал, – сказал второй.

– Это на поверхности.

– Ах, вот оно что. Я родился в рое.

– Он наш друг, – сказал Мул-Ба-Та.

– Дружба между мулами запрещена, – сказал первый работник.

– Мы знаем, – согласился Мул-Ал-Ка, – но мы все равно отправляемся в помещения для разделки.

– Мне жаль это слышать.

– Нам самим жаль, – сказал Мул-Ал-Ка.

Я в удивлении смотрел на своих спутников.

– С другой стороны, – сказал Мул-Ба-Та, – таково желание царя-жреца, и потому мы радуемся.

– Конечно, – сказал первый работник.

– А каково ваше преступление? – спросил второй.

– Мы не знаем, – ответил Мул-Ал-Ка.

– Это всегда очень неприятно, – заметил первый.

– Да, – согласился Мул-Ба-Та, – но не имеет значения.

– Верно, – подтвердил первый работник.

И они занялись работой. Один остался у диска, второй подошел к стене и, нажимая на кнопки, начал опускать шарообразный предмет к голове девушки.

Мне стало жаль ее. Она подняла голову и увидела большой шар, испускающий электронное гудение и медленно опускающийся к ней. Девушка испустила долгий дикий полный ужаса крик и забилась в цилиндре, ее маленькие кулачки в перчатках тщетно стучали по пластиковым стенам.

Работник, стоявший у диска, к окончательному ужасу девушки, небрежно, как шарф, откинул ее церемониальный капюшон и прекрасную кружевную вуаль, обнажив лицо. Она дрожала в цилиндре, прижимала к нему свои маленькие руки и плакала. Я увидел, что у нее каштановые волосы, темные глаза с длинными ресницами. Рот приятный, горло белое и красивое. Ее крик замер, когда работник надел ей на голову шар и приладил зажимы. Его товарищ щелкнул переключателем на стене, и шар, казалось, ожил, загудел и защелкал, на нем вспыхнуло множество огоньков.

Я подумал, понимает ли девушка, что сейчас готовится пластина с записью ее мозга и что эта пластина будет связана с сенсорами в комнате рабыни.

Пока шар выполнял свою работу, удерживая голову девушки на месте, работник расстегнул замки на цилиндре и раскрыл его. Быстро и привычно он зажал руки девушки в специальные замки и острым ножом разрезал ее одежду, которую отбросил в сторону. Потом он достал три предмета: длинное традиционное белое платье рабыни комнаты в пластиковом пакете, ошейник и еще один предмет, назначение которого я не сразу понял: прямоугольный, небольшой, на одной стороне перевернутые буквы – начальные буквы слова «рабыня».

Он нажал на этом предмете кнопку, и немедленно та его сторона, на которой были буквы, раскалилась добела.

Я прыгнул вперед, но Мул-Ал-Ка и Мул-Ба-Та, предвидя мое стремление, схватили меня за руки, и прежде чем я смог освободиться, я услышал приглушенный из-за шара крик девушки. Она была заклеймена.

Я почувствовал свою беспомощность.

Слишком поздно.

– Ваш спутник нездоров? – спросил работник у стены.

– Все в порядке, спасибо, – ответил Мул-Ал-Ка.

– Если он болен, – заметил работник у диска, – он должен немедленно явиться в госпиталь для уничтожения.

– Он здоров, – сказал Мул-Ба-Та.

– Почему он говорил об уничтожении? – спросил я у Мула-Ал-Ка.

– Больных мулов обычно уничтожают, – ответил он. – Так лучше для роя.

Работник у диска открыл пакет и достал свежее и выглаженное платье рабыни. Натянул его на девушку, защелкнул пряжку на плече. Потом освободил руки девушки и снова закрыл цилиндр. Теперь девушка оказалась точно в таком же положении, как раньше, только вместо богатой одежды свободной женщины на ней было простое платье рабыни, а на левом бедре – клеймо.

Шар, укрепленный у нее над головой, перестал гудеть и вспыхивать, и работник у диска освободил от него голову девушки. Он отвел шар примерно на фут вверх и в сторону, потом быстрым движением закрыл, так что отверстие в нижней стороне стало опять шести дюймов. Работник у стены нажал кнопку, и шар поднялся к потолку.

Девушка, дрожа и плача, сквозь прозрачный цилиндр рассматривала себя. На ней новая незнакомая одежда. Она коснулась левого бедра и закричала от боли.

Глаза ее были полны слез.

– Вы не понимаете, – скулила она. – Я дар царям-жрецам от посвященных города Ар.