женщиной.

– Как это может быть? – презрительно засмеялась Вика. – Я ведь тебе сказала, что она племенная рабыня, животное из загонов Ара.

– Ты ведь ее не знала.

– Я знаю, кем она была.

– А твой отец? – спросил я.

– В чем-то он тоже мертв.

– Что значит в чем-то?

– Ничего, – сказала она.

Я осмотрел комнату, шкафы у стены в тусклом свете ламп, разбитое устройство на потолке, разбитые сенсоры, большой пустой портал, ведущий в коридор.

– Должно быть, он очень любил тебя после смерти твоей матери.

– Да, вероятно, – ответила Вика, – но он был глупец.

– Почему ты так говоришь?

– Он пошел за мной в Сардар, пытался спасти меня.

– Должно быть, очень храбрый человек, – сказал я.

Она откатилась от меня и лежала, глядя в стену. Через некоторое время голосом, полным жестокого презрения, сказала:

– Он был помпезный маленький глупец. Он боялся даже рычания ларла.

Она фыркнула.

Потом неожиданно снова повернулась лицом ко мне.

– Как могла моя мать его любить? Он был всего лишь толстый помпезный маленький дурак.

– Наверно, он был добр с ней, – предположил я, – а остальные – нет.

– А почему нужно быть добрым к рабыне для удовольствий? – спросила Вика.

Я пожал плечами.

– Рабыне для удовольствий, – сказала она, – полагается лодыжка с колокольчиком, духи, хлыст и меха любви.

– Может быть, он был добр с ней, – повторил я, – а остальные – нет.

– Не понимаю, – сказала Вика.

– Может быть, он о ней заботился, был с ней мягок, разговаривал с ней

– любил ее.

– Может быть, – согласилась Вика. – Но разве этого достаточно?

– Возможно.

– Я часто над этим раздумывала.

– Что с ним стало, – спросил я, – когда он пришел в Сардар?

Вика не ответила.

– Ты знаешь?

– Да.

– Так что же?

Она горько покачала головой.

– Не спрашивай.

Я не стал настаивать.

– А как он тебе разрешил идти в Сардар? – спросил я.

– Он не разрешал, – ответила Вика. – Пытался помешать мне, но я обратилась к посвященным и предложила себя в качестве дара царям-жрецам. Конечно, я им не говорила о подлинных причинах. – Она помолчала. – Интересно, знали ли они?

– Возможно, – сказал я.

– Отец, конечно, и слышать не хотел. – Она рассмеялась. – Он закрыл меня в моих комнатах, но верховный посвященный города пришел с воинами, они ворвались в наш дом, избили отца, так что он не мог двигаться, и я с радостью ушла с ними. – Она снова рассмеялась. – О, как я радовалась, когда его били и он кричал. Я его ненавидела. Как я его ненавидела! Он не был настоящим мужчиной, даже не мог терпеть боль. И не мог слышать рычания ларла.

Я знал, что кастовая принадлежность в Горе обычно передается по наследству, но это правило не обязательное, и человек, который не хотел оставаться в своей касте, мог ее поменять, если получал одобрение высшего совета своего города; такое одобрение давалось, если он подходил для другой касты и если члены этой касты не возражали принять его в свое братство.