— Караваном.
— Караваном!.. — воскликнул немного встревоженный Трегомен.
— Да, — продолжал Жозеф Бард, — в имамате нет еще не только железных дорог, но даже и дилижансов. Ездят здесь на двуколках или верхом на мулах, если не предпочитают идти пешком…
— Эти караваны отправляются, должно быть, не очень часто? — спросил Жюэль.
— Напротив, — ответил резидент, — между Маскатом и Сохором ведется весьма оживленная торговля, и как раз завтра…
— Завтра? — перебил дядюшка Антифер. — Вот и превосходно! Значит, завтра мы «откараванимся»!
Перспектива «откараваниться», как удачно выразился Антифер, не очень-то улыбалась Жильдасу Трегомену. На его добром лице появилась гримаса. Но ведь он прибыл в Маскат не затем, чтобы перечить своему другу, и волей-неволей должен был согласиться на путешествие в малоприятных для него условиях.
Все же Трегомен выразил желание поделиться некоторыми соображениями по поводу предстоящего переезда из Маската в Сохор.
— Ну что ж, говори, — разрешил дядюшка Антифер.
— Так вот, — сказал Жильдас Трегомен, — мы все трое — моряки, не так ли?
— Да, все трое, — согласился дядюшка Антифер и, не удержавшись, лукаво подмигнул бывшему хозяину «Прекрасной Амелии».
— Я не понимаю, — продолжал Трегомен, — почему бы нам не отправиться в Сохор морем. Двести километров… на прочном судне…
— Почему бы и нет? — подтвердил дядюшка Антифер. — Жильдас прав. Мы только выиграем время…
— Несомненно, — ответил Жозеф Бард, — и я первый посоветовал бы вам отправиться морем, если бы это не представляло некоторой опасности…
— Какой? — спросил Жюэль.
— Видите ли, господа, Оманский залив не очень безопасен. Может быть, на каком-нибудь большом торговом судне, с многочисленным экипажем, и нечего было бы бояться…
— Бояться? — вскричал дядюшка Антифер. — Бояться бури? Бояться шквалов?..
— Нет, пиратов, с которыми легко можно встретиться в Ормузском проливе…
— О черт! — вырвалось у малуинца.
Надо отдать ему справедливость, он испугался только возможности встречи с пиратами на обратном пути, когда при нем будет драгоценный груз.
Предупрежденные резидентом, наши путешественники приняли мудрое решение: раз они не смогут вернуться морем, то нет смысла и отправляться туда по воде. Выехать с попутным караваном, вернуться с другим — такая комбинация сулила полную безопасность. Поэтому Жильдас Трегомен должен был согласиться примкнуть к каравану, но в душе у него была тревога — он не понимал, каким способом передвижения удастся ему воспользоваться.
На этом разговор закончился.
Три француза остались очень довольны беседой с соотечественником. На обратном пути они непременно посетят его… будут держать в курсе своих дел и следовать только его советам… Этот хитрец Антифер дал ему даже понять, что учреждаемая им контора будет производить крупные операции, могущие быть выгодными и для резидентской кассы.
Прощаясь с гостями, Жозеф Бард снова посоветовал им представиться его высочеству и даже предложил лично исхлопотать аудиенцию для таких уважаемых иностранцев. Вслед за тем вышеупомянутые уважаемые иностранцы вернулись в гостиницу.
Тем временем в одном из номеров той же гостиницы происходило совещание между Бен-Омаром и Назимом. Совещание это, как легко догадаться, сопровождалось бесчисленными резкостями и грубыми выходками Саука.
Мнимый клерк и нотариус прибыли в Маскат. Прекрасно. Но ведь они до сих пор не знают, является ли Маскат конечной целью путешествия. Не отправится ли дядюшка Антифер дальше? И именно он, этот глупый Омар, обязан был узнать обо всем у Антифера, потому что нотариус, в конце концов, имеет право на такой вопрос, а знает он ничуть не больше, чем его подставной клерк!
— Вот к чему приводит, когда человек, как последняя скотина, изнемогает в пути! Неужели ты не понимаешь, как важно было быть здоровым?
Нотариус придерживался такого же мнения. Конечно, следовало поговорить с этим мошенником- французом, выпытать у него тайну, разузнать, где зарыты сокровища…
— Успокойтесь, ваша светлость, — сказал он, — я сегодня же повидаюсь с Антифером и все узнаю. Только бы не пришлось снова сесть на пароход!..
Узнать, в каком месте наследник Камильк-паши собирается производить розыски сокровищ, — это уж, во всяком случае, не должно было служить камнем преткновения. Ведь самим завещанием было предусмотрено присутствие душеприказчика, а если таковым является Бен-Омар, то дядюшка Антифер безусловно не сможет уклониться от прямого ответа. Но, после того как островок будет найден и три драгоценных бочонка будут извлечены на поверхность, каким образом думает Саук отнять их у владельца? На этот вопрос, неоднократно всплывавший в разговорах с нотариусом, Саук никогда не отвечал по той причине, что и сам не знал, что ему ответить. Одно было несомненно: Саук не остановится ни перед чем, чтобы завладеть богатством, которое он считал своим и которое несправедливо отнял у него Камильк-паша, оставив завещание в пользу какого-то иностранца. И это больше всего пугало тихого и робкого нотариуса, предпочитавшего обойтись без насилия. Уж кто-кто, а он-то прекрасно знает, что его светлость Саук дорожит человеческой жизнью не больше, чем старой засохшей фигой!.. Но так или иначе, важнее всего было следовать шаг за шагом за тремя малуинцами, не терять их из виду во время поисков, присутствовать при извлечении клада. А затем, когда он будет в их руках, действовать, смотря по обстоятельствам.
И Саук, приняв такое решение, запугал Бен-Омара тысячами угроз и возложил на него всю ответственность за ход дальнейших событий. Затем Саук удалился, строго наказав несчастному нотариусу не пропустить момента возвращения в гостиницу дядюшки Антифера.
Вернулся он только поздно вечером. Жильдас Трегомен и Жюэль с наслаждением бродили по улицам Маската, тогда как дядюшка Антифер, правда в воображении, прогуливался в нескольких десятках километров отсюда, к востоку от Сохора, где притаился его остров. Бесполезно было бы спрашивать, какое впечатление произвела на него столица имамата: оживлены ли улицы, много ли в лавках покупателей, в чем своеобразие местного национального типа — арабов, индийцев, персов? Он ничего не хотел видеть. Но зато Жюэль и Трегомен с интересом осматривали этот город, сохранивший свой восточный колорит. Они останавливались перед лавками, где грудами были навалены всевозможные товары — тюрбаны, пояса, шерстяные плащи, хлопчатобумажные ткани, большие глиняные кувшины, так называемые «мертабан», пестро размалеванные и покрытые сверкающей глазурью. При виде всех этих красивых вещей Жюэль думал о том, как бы обрадовалась им Эногат! Какое удовольствие доставили бы ей изящные безделушки, выполненные с таким редким мастерством! Разве не осчастливили бы ее такие скромные подарки больше, чем дядюшкины алмазы?
Жильдас Трегомен думал о том же. Как бы уловив мысли своего молодого друга, он сказал:
— Давай купим это ожерелье, а когда мы вернемся, ты подаришь его малютке.
— Когда вернемся! — вздохнув, повторил Жюэль.
— И это кольцо. Посмотри, какое оно красивое!.. Да что я говорю — кольцо? Десять колец! По одному на каждый ее пальчик…
— О чем она сейчас думает, моя бедная Эногат? — прошептал Жюэль.
— Конечно, о тебе, мой мальчик! Всегда только о тебе!
— А нас разделяют сотни и сотни лье!..
— Да! — прервал его Трегомен. — Не забыть бы еще купить ей горшочек с этим замечательным лакомством, которое господин Жозеф Бард так нам расхваливал!..
— Но, — возразил Жюэль, — не лучше ли сначала нам самим попробовать его, а уж потом купить…
