вздохнув, он добавил:

— Значит не судьба!

— О чем вы? — спросила ирландка.

— О вас, милая Элин! — ответил француз.

— О ком?

Глаза корсарки были широко раскрыты, она смотрела на Монта, но не могла ничего понять из его слов и, видя это, Монт поспешил объясниться.

— Когда я увидел вас, Элин, то понял, что в моей жизни, полной зла и насилия, появился свет, ради которого стоит жить. Я встретил удивительное создание, гордое и привлекательное, с которым можно просто прогуляться, без предисловий, поговорить о различных вещах.

— Браво! — воскликнула ирландка, как ребенок, довольная декламацией Монта. — Вы прирожденный поэт!

— Увы! — притворно вздохнул Монт. — Я хотел бы сложить эту поэму, чтобы воспеть очаровательное создание, что снизошло ко мне с высот небесной красоты.

Элин смущенно потупила взор.

— Ваши слова нелегко понять.

Монт понимающе улыбнулся.

— Вы просто очаровательны в фате своей скромности,

— произнес опытный обольститель. — И я нисколько не сожалею о той плате, которую вы требуете.

— Плату? — спросила ирландка. — Но какую?

— Мое сердце!

Корсарка не двигалась, ошеломленная этими словами, будучи не в силах что-либо сказать. Монт немедленно воспользовался этим и подошел к женщине вплотную так, что расстояние между лицами составляло меньше дюйма.

Элин почувствовала, как мягкие руки Эдмунда легли на ее плечи, но ирландка не сделала ни одного недовольного движения.

— Я вас люблю!

Жар поцелуя вывел молодую женщину из состояния растерянности. Она отшатнулась, ошалело трогая свои тонкие губы.

— Что вы? Зачем? Не надо!

Монт сделал шаг вперед, но Элин отскочила назад, испуганно взирая на француза. Внезапно она повернулась и побежала.

— Мы увидимся?! — крикнул Монт.

— Не знаю! — донеслось в ответ.

Монт довольно прищелкнул пальцами.

— Отлично сыграно, Эдмунд, ты молодец. Теперь птичка попалась в сети птицелова.

Форштевень «Вэнгарда» резал сапфирные воды Карибского моря. Игривые волны налетали на нос корабля и разлетались сверкающими брызгами в разные стороны.

Дул встречный ветер и фрегат шел курсом бейдевинд.

По юту корабля нервно прохаживался Скарроу, дымя короткой трубкой. То и дело он изрыгал проклятия по поводу встречного ветра, не дававшего возможности двигаться с максимальной скоростью.

— Черт знает что! Второй день, как покинули Тортугу, а проклятый ост все дует и дует!

— На то и ост, чтобы дуть в нос, — пошутил Майкил, стоявший на руле.

— Веселись, если хочешь, но мне очень интересно знать, что сейчас думает наш умник капитан. Я его предупреждал, что лучше было обогнуть Гаити с востока, а он свое гнет — здесь короче. Вот и догнулся!

— Ну и что? — сказал Майкил. — Все равно пришли бы сюда! Не пеняй на капитана, если сам не умеешь думать!

Рот Джона скривился в презрительной усмешке.

— С каких это пор яйцо стало учить курицу?

— Что? — спросил плохо расслышавший Майкил.

(Джон ответил крепким матросским присловьем).

— Если бы мы шли тем курсом, что предлагал я, то могли быть здесь уже ночью. Но твой салага- капитан решил иначе и теперь пусть думает сам, как ему быть.

— Эй, на корме! — донеслось со шканцев. — Кто там смеет хаять капитана? — На ахтердек поднялся Кинг. Он был обнажен по пояс, на шее висел кусок ткани, заменявшей ирландцу полотенце. — Что ты разворчался, мой мудрый учитель? Чем тебя прогневил твой дерзкий ученик?

Кинг недаром упомянул об ученичестве. Джон всегда охотно передавал свои знания и опыт Сэлвору и его единственный, любимый ученик успешно перенимал их, развивая свои природные способности.

Джон затянулся и выпустил густой клуб дыма, подхваченный ветром.

— А ты не догадываешься?

Ирландец кивнул головой.

— Прости, Джон, я был слишком самоуверен.

— Понял! — беззлобно, но с нескрываемым удовлетворением произнес Джон. — Это хорошо!

Сэлвор поговорил со Скарроу и ушел к себе в каюту.

Здесь он надел рубашку и куртку, а затем вынул из шкафа карту и расстелил на столе, прижав одну сторону парой пистолетов, а другую — портупеей с эстоком. Но едва лишь он склонился за чертежом Карибского моря, как дверь с шумом распахнулась и в каюту стремительно ворвалась Элин. Кинг сурово посмотрел на женщину.

— Это тебе кабак или каюта капитана? Закрой дверь!

Элин закрыла дверь и подошла к столу, ее лицо разрумянилось от холодного ветра, а глаза горели от возбуждения.

— Кинг, я зря лазила на бушприт, училась обращаться с парусами?

Сэлвор показал на корзинку с бутылками.

— Выпей и остынь, а потом поговорим.

В нетерпении ирландка ударила ладошкой по столу.

— Да выслушай же меня, наконец! — крикнула она. — Ты капитан или нет? Если да — прикажи!

Кинг вновь взглянул на женщину, но уже с легкой улыбкой.

— Кому и что?

— Элдеролу, чтобы разрешил лезть на бушприт.

— Зачем?

— Ставить паруса! Всем другим разрешил, а мне сказал, что с моими пальчиками надо сидеть за вязанием или платочки крестиком вышивать, а не портить руки о просоленную древесину.

Кинг внезапно рассмеялся. Элин обиделась, видя подобное обращение с собой, и была готова