чубуком и принялся набивать табаком. – Курение полезно для грудной полости, поелику очищает ее от вредной пыли, что набивается туда с дыханием.

Закурив, он допил остатки, выпустил под низкий потолок клуб дыма и кивнул.

– Наливайте, мальчуган… Не обидит ли вас такое слово?

Дук капнул себе и вновь до краев наполнил чашку лекаря.

– Из Форы, говорите, – произнес тот. – А позвольте поинтересоваться, кем вы были в Форе?

– В аптеке служил. Копил денег, чтоб в семинарию поступить при аптекарском цехе.

– Да что вы говорите! – Хашик пыхнул дымом в лицо Жиото. – Испытываете интерес ко всякого рода лекарским делам, снадобьям, микстурам и настойкам?

– Испытываю, и преизрядный, – в тон откликнулся Дук. – Только вот опыта маловато имею. Потому и отправился в ваши края: хотел повидать местных травниц… – он врал, не задумываясь над правдоподобностью того, что говорит.

Хашик кивнул – и опустошил чашу. «Быстр он, однако» – подумал Жиото и сказал:

– На дороге мы с моим дружком-вагантом наткнулись на двух господ, которые попали в беду, и решили помочь им, доставить к замку, куда они направлялись. У пожилого господина была отрублена нога…

– Жерант все одно бы умер! – воскликнул старик, преисполняясь гневом. – Тут ни один лекарь, будь он хоть аркмастером цеха аптекарей, ничего бы не сделал! А эта девчонка, которую я качал на руках, когда она была еще дитятей, выкрикнула мне в лицо оскорбления! Молодая дуреха обвинила меня в том, что я не смог спасти ее деда!

– Это вы о госпоже Ларе говорите? – осторожно уточнил Дук.

– О ней!

Хашик налил себе и выпил.

– Здесь нет необходимых снабдо… снадобий, нет горячей воды, нет толко… овых помощников. Как же можно спасти того, у кого началось заражение крови от грязи, попавшей в рану?

Говорил Хашик еще более-менее внятно, хотя язык его уже начал заплетаться.

– Не слушайте глупых девиц, – Дук вновь разлил вино. – Лучше расскажите, как у вас в этакой глухомани получается кого-то лечить? Я полагаю, для этого требуется изрядное мастерство и опыт…

– И опыт, – кивнул лекарь. – Вот именно, мальчик, мастерство и опыт. Прирзр… зрядные.

– Да, но снадобья? Без них ведь все равно никуда.

Лекарь снова выпил. Дук снова налил.

– Вы умный мальчуган, вы далеко пойдете, – сказал Хашик. Потухшая трубка свисала из его губ. – Но вы еще малоопытны. Есть же растирания и парные банки – это, знаете ли, такие округлые посудинки из жаростойкой глины, их нагревают и прижимают к спине, если человека одолела простуда. И к тому же у меня имеются кое-какие налив… настойки… Наливайте, мой мальчик! Как там в Форе, старый Азерин еще командует цехом аптекарей?

Но Дук не позволил увести разговор в сторону. Налив, он сказал:

– Азерин вполне здравствует, а вот вы сказали: «настойки», – и мне стало любопытно, ведь именно потому я и отправился к горам. Имеется ли у вас, к примеру, отвар зарицы лесовой?

– А кто его знает, что там имеется, – пробормотал Хашик. – Небось и зарица есть. Костную пыль с настоем серебрянки я там точно видал, так почему бы не быть и зарице…

Трубка выпала из его рта. Хашик нагнулся, похлопал ладонью по полу между своих ног, не нашел трубку – да так и остался сидеть, свесив руки и упершись лбом в край столешницы.

– Не покажете ли мне все это? – отважился спросить Дук.

– Устал я. Спать хочу. Зачем оно вам? – судя по голосу, ставшему глухим и унылым, настроение лекаря резко переменилось. – Вся эта… срань вся эта вонючая?

– Ну что ж, жалко… – протянул Жиото. – Кажется, вы утомились? Тогда я пойду.

Он встал, закупорил бутыль, приподнял ее и громко стукнул донышком о доски. Вино булькнуло. Плечи Хашика дрогнули. Он шумно вздохнул, выпрямился и вдруг вцепился в бутыль, которую Дук прижал к груди.

– Что же вы… юноша, зачем же вы емкость-то…

– Так ведь уплочено за нее, что ж ее оставлять? – возразил Жиото, не отпуская бутыль.

– Коль уплочено – так и пусть себе стоит на столе. Пить будем, употреблять вовнутрь… Я и закуску сейчас какую-нибудь найду… – лепетал Хашик.

Дук всегда искренне сочувствовал собеседнику, с которым общался, растворялся в нем, в его бедах и радостях, даже говорить начинал так, как с ним говорили, незаметно для самого себя подделываясь под чужую манеру речи. Это касалось общения с теми, кто был выше Дука или равен ему положением, а с теми, кто ниже, Жиото обычно не церемонился. Лекарь в замке – должность важная, но не в том случае, когда им служит старый пьянчуга, над которым все только насмехаются.

– Вы вроде больше пить не хотели? – возразил он. – Спать собрались? Так я пойду себе…

– Сядьте! – взвыл Хашик, поднимаясь во весь рост и нависая над Дуком. – Никто не спит!

Дук сел. Старик – его руки опять тряслись – схватил бутыль, вытащил пробку и разлил вино.

– Там и осталось немного, зачем ее куда-то нести? – пробормотал он, прикладываясь к чашке.