добравшись до баррикады, остановился. Если Архивариус был прав и Джудексой управляли через паука – а теперь Геб не сомневался в этом, – то сейчас «кукловод» глазами лар’ича вглядывался в окружающее и соображал, что делать дальше.

Джудекса ухватил ствол дерева, подтянул его, рассматривая, и отбросил. Щупальца нырнули в развалившуюся баррикаду, поковырялись там и вытащили здоровенное бревно. Лар’ич встал вполоборота к пирамиде и широко размахнулся. Таран ударил в ворота.

Геб поднял взгляд. От движения глазных яблок голова заныла сильнее, но Трилист терпел, рассматривая наклонную стену из гладких каменных блоков, редкие треугольные окна, балкон, тянувшийся ближе к вершине Горы Мира, и уж совсем высоко – еле различимый шпиль того таинственного здания, которое, по словам Архивариуса, стояло на вершине.

Далеко-далеко, над вершиной Универсала, почти задевая ее мягким брюхом, ползло большое облако. В середине густое, плотное, по краям оно становилось полупрозрачным. Солнечные лучи просеивали сквозь него золотую пыль, ветер медленно перемещал белые мохнатые массы… чего? Пуха с деревьев зоул, прилетевшего сюда из тентры?

Геб решил, что, если еще немного посмотрит вверх, голова отвалится, скатится с плеч, – и опустил взгляд.

Лар’ич равномерно качал щупальцами, отводил бревно далеко назад и обрушивал его на ворота. Железо створок слегка прогнулось в том месте, куда приходились удары, но все же ворота держались.

Сзади прозвучал слабый голос:

– Он может колотить в них до бесконечности.

Прижимая ладони к вискам, Трилист медленно обернулся. Крукол стоял, привалившись плечом к стене дома. Лицо его посерело, грудь тяжело вздымалась под рубахой.

– Где твой арбалет? – спросил Геб.

– Сломался. Когда эта тварь запустила в меня щитом, дуга переломилась напополам, ложе треснуло. Я его бросил.

Сержант прошел между рядовыми и оглядел площадь.

– Помнишь, нам рассказывали, что гноморобы изобрели какой-то песок, который горит и вроде как… – Крукол пошевелил губами, вспоминая слово. – Взрывается, да? Мы можем сходить в их квартал, взять побольше этого песка, засыпать в бочонок, привязать трут, поджечь и попробовать подкатить к шаману. Если рассчитать так, чтобы это дело взорвалось прямо возле него…

– Забудь, – сказал Геб.

Крукол надолго умолк.

– Почему? – спросил он наконец.

Капитан присел возле стены. Рядовые и сержант стояли над ним. С площади доносились равномерные звуки ударов.

– Уходите, – приказал Трилист рядовым. – Идите домой, берите жен, детей и уезжайте. Переждите где- нибудь под городом несколько дней, потом возвращайтесь. Ну, чего стали?

Сержантская часть души Крукола взяла верх, он заорал – хотя крик его сейчас звучал жалко, неубедительно:

– Слышали, что сказал капитан? Быстро отсюда! Топайте!

Рядовые переглянулись и заспешили прочь. На площади шаман продолжал бить по воротам; в равномерных глухих звуках присутствовало нечто механическое, мертвое.

– Это из-за того, что тот старикан умер? – спросил Крукол.

– Из-за всего, – отрезал Геб. – Из-за всего, Крук. Приосы сбежали, чары отказались вмешаться, хотя это их дело… Сколько нас осталось? Шестеро вместе с тобой?

– Меня можешь не считать, – сержант прижал ладони к животу. – Мне какую-то кишку перебило, наверно. Чуть напрягусь – сразу пузо болит, спасу нет. И ты плохо выглядишь.

– Тряхнуло просто. Но я оклемаюсь. А ты… Если тебе там что-то порвало, так к лекарю надо идти, Крук.

– Да что лекарь, – сержант махнул рукой и вновь скривился от боли. – Ну что лекарь? Пустит кровь, наложит компресс из горячей глины, а когда я сдохну, скажет, что на то была воля Первых Духов.

– Иди, – приказал Геб, выпрямляясь. – Иди, я сказал. Слева от моего дома живет старик Капс, он всех моих лечил, жену с дочерьми, и слуг тоже, когда что-то у них приключалось, – никто не умер. Он хороший лекарь, и тебе поможет. Но он, может, тоже уезжать собрался, так что иди быстрее. Скажешь, что от меня, он тебя посмотрит и платы не возьмет.

– А ты? – спросил сержант.

– Я еще останусь. Хочу увидеть, что теперь будет. Для чего-то ведь все это затеяно. А ты иди.

Сержант кивнул, помолчав, неловко махнул рукой, опять скривился и заковылял прочь. Отойдя от Геба, оглянулся и спросил:

– Так что, выходит, нет теперь стражи в Форе? Всё, кончилась стража?

Геб не ответил, и Крукол скрылся за поворотом. Трилист прошел до угла дома, сел, вытянув ноги, и стал смотреть на площадь.

– Выходит, что так, – пробормотал он.

Большое облако уже проплыло дальше, из-за Горы Мира виднелся лишь его край. Следом ползли другие облака, поменьше… И вновь тени и пятна света скользили по мостовой, по стене пирамиды; наклонные лучи солнца то падали на город золотистыми пыльными столбами, то исчезали. Геб прикрыл уставшие глаза. Боль