Хуго провел северян в зал, где ели слуги, растолкал дремлющего на кухне повара и приказал накормить гостей, но вместо вина подать обычную воду – квереморы не пили ничего крепкого.

Северяне уселись за стол, каждый положил меч на пол, справа от своих ног.

– Что еще я могу сделать для вас, братья? – церемонно спросил Чаттан.

Они посмотрели друг на друга, и Тремлоу отрицательно качнул головой.

– Быть может, после длинной дороги вы желаете отдохнуть? Вы можете расположиться в…

Тремлоу поманил его, и когда Хуго склонился над столом, произнес гортанным голосом:

– Эрик приказал беречь твоего хозяина. Гело не знает про это, он горд и полагает, что не нуждается в охране. Но мы станем охранять его, пока не появятся остальные. Куда нам идти, когда мы поедим?

Эрик – так звали главу клана – был кровным побратимом Гело Бесона.

– Поднимитесь по лестнице, там коридор, – сказал Хуго. – Он разветвляется, повернете влево, войдете в дверь в самом конце. За ней будет помещение с бассейном, аркмастер имеет привычку отдыхать в нем. Не беспокойте его, пока он не выйдет.

Тремлоу кивнул. Появился повар с мисками, и Чаттан покинул зал.

Он только поставил ногу на первую ступень лестницы, когда вышедший из-за колонн стражник окликнул его:

– Хуго! Там какие-то чары пришли, просят, чтоб впустили. Поговори с ними.

– Чары? – Хуго развернулся и заспешил к выходу.

У приоткрытой двери в воротах стояли стражники. Чаттан выглянул, окинул взглядом пятерых людей и шагнул наружу.

– Мы пришли помочь аркмастеру своего цеха, – произнес один. – Мы видели, как теплые чары идут к Солнечному Оку.

– Да? – сказал Чаттан. – Уже? Хорошо, входите.

Стражники заперли дверь, и Хуго вместе с гостями направился к башне.

– Сколько вас вообще в холодном цехе? – спросил он.

– Около двух десятков, – откликнулся тот же чар. – Из них в Форе живет половина, остальные – в поселениях вокруг. Конечно, есть еще те, кто владеет магией и склонны к ее холодной вариации, но по разным причинам не вступают в цех.

– Почему же вас только пятеро?

Чары переглянулись.

– Не все нашли в себе смелость прийти к своему аркмастеру в час опасности.

– Ага, – согласился Хуго. – Не все.

Он сказал чарам, что Бесон появится позже, отвел их в зал, усадил за стол рядом с квереморами, приказал повару подать вина и ушел.

Пусть пока прибыло всего трое северян и пятеро чаров, Хуго Чаттан чувствовал себя спокойнее, увереннее. Сейчас пепеляне громят Острог, возможно, они даже смогут убить братьев Черморов – хотя Хуго и сомневался в этом, тем более у Некроса была Слеза Мира – в любом случае большую часть тюремщиков и какое-то количество эдзинов они перебьют. Аркмастер мертвого цеха не скоро оправится от этого, а уж о том, чтобы напасть на замок Бесона, теперь и речи нет. Хуго улыбнулся в усы, решил проверить, как там Риджи Ана, и направился к ее комнате. Много ниже того коридора, по которому он шел, в сырой тиши подземного лабиринта Некрос Чермор брел позади лича, придерживаясь за стену обожженной рукой, у ног его ковылял, поджимая вывихнутую заднюю лапу, Тасси, и два оставшихся в живых эдзина бесшумно шли следом.

Перед треугольными воротами Горы Мира клирики устроили баррикаду из бревен, сундуков и мебели с нижних этажей. Когда лар’ич появился на площади, в него полетели стрелы. Джудекса пересек треть расстояния до ворот и ударил парой жгутов из плеч. Бревна заскрежетали, баррикада содрогнулась, просела, но выдержала. Облаченные во все черное фигуры затаились позади нее. Джудекса прошел еще немного, и клирики возобновили стрельбу. Щупальца замелькали в воздухе. Когда град стрел иссяк, стало видно, что две торчат из груди лар’ича. Джудекса остановился, словно прислушиваясь и приглядываясь к чему-то.

И вновь пошел вперед. Позади баррикады раздалась команда, клирики подняли луки. Шаман выбросил перед собой одновременно три щупальца. Все ударили в одно место на середине баррикады, и та начала разваливаться. Колоды покатились, давя защитников.

Выстреливший из головы лар’ича жгут извивался в груде обломков, другие ухватились за концы массивного бревна. Джудекса отклонился назад, как человек, поднимающий тяжесть. Бревно задрожало и с треском сломалось посередине. Жгуты рванулись вниз, ударились о мостовую, но не выпустили обломков. Клирики выбирались из развалин, некоторые вновь натягивали луки. Лар’ич широко развел жгуты. Один из защитников, целясь, выпрямился во весь рост. Щупальца устремились навстречу друг другу, клирик закричал, и колоды ударили по нему с двух сторон. Раздалось хлюпанье, темно-красное облако на мгновение повисло над мостовой. Жгуты замотались из стороны в сторону, круша остатки баррикады, сметая защитников. Те, кто еще мог двигаться, поспешили отступить. Треугольные створки ворот приоткрылись. Отшвырнув колоды, лар’ич двинулся вперед. Оставшиеся в живых клирики вбежали внутрь, ворота закрылись, приглушенно лязгнули засовы.

Трилист Геб и четверо рядовых смотрели на происходящее из-за угла дома в противоположной стороне площади. Капитан стоял, приложив ладони к скулам, сжимал голову, будто не давал ей расколоться. Плечо ныло, болели ребра.

Теперь на площади не осталось ни одного живого клирика: все спрятались в пирамиде. Лар’ич,