— О Кергеленах… Вот бы снова оказаться там! Конечно, зимой там прохладно, так что сильной разницы вы бы не почувствовали, зато оттуда рукой подать до мыса Доброй Надежды и, чтобы погреться там на солнышке, не надо преодолевать ледяные поля. А здесь нас со всех сторон окружают эти чертовы льды и остается только гадать, увидим ли мы когда-либо незамерзающий порт…

— Повторяю, боцман, если бы не последнее происшествие, все бы уже кончилось — так или иначе. У нас оставалось бы более шести недель, чтобы выскользнуть из антарктических вод. В общем, нашей шхуне страшно не повезло, а ведь до этого все складывалось на редкость удачно…

— Теперь мы можем забыть об удаче, мистер Джорлинг, — отвечал боцман. — Боюсь, что…

— Что я слышу, боцман? И вы тоже? Раньше вы были непоколебимо уверены в успехе!

— Уверенность может истрепаться, мистер Джорлинг, как брюки. Чего вы хотите?.. Стоит мне сравнить себя с моим приятелем Аткинсом, которому так уютно в его гостинице, вспомнить «Зеленый баклан», где так приятно глотнуть виски или джину под треск дровишек в печке и скрип флюгера[109] на крыше, — и сравнение оказывается не в нашу пользу, Приходится признать, что почтенный Аткинс, пожалуй, выбрал более удачный жизненный путь…

— Боцман, вы еще увидитесь и с почтенным Аткинсом, и с его «Зеленым бакланом», и с Кергеленами! Видит Бог, нельзя унывать! Куда это годится, если даже такой человек, как вы, здравомыслящий и решительный…

— Ох, если бы речь шла только обо мне, — это было бы еще полбеды…

— Неужто и экипаж?..

— И да, и нет… Во всяком случае, кое-кто проявляет недовольство.

— Наверное, Хирн принялся за старое и подстрекает остальных?

— Открыто — нет, мистер Джорлинг. Я наблюдаю за ним, но ничего не замечаю. Он знает, что его ждет, стоит ему лишь обмолвиться словом… В общем, если я не ошибаюсь, этот хитрец решил до поры до времени лечь на другой галс. Но кто меня удивляет, так это наш старшина-парусник Мартин Холт…

— Что вы хотите этим сказать, боцман?

— А то, что эти двое, кажется, спелись! Вы приглядитесь: Хирн тянется к Мартину Холту, частенько с ним болтает, и нельзя сказать, чтобы это было тому не по нутру…

— Полагаю, что Мартин Холт все же не тот человек, чтобы слушать советы Хирна, тем более следовать им, если речь пойдет о подстрекательстве к бунту.

— отвечал я.

— Это верно, мистер Джорлинг. И все же не нравится мне, что они держатся вместе. Этот Хирн — опасный и бессовестный субъект, и Мартину Холту следовало бы поостеречься…

— Верно, боцман.

— Вот, извольте — представляете, о чем они болтали как-то раз? До моих ушей долетели обрывки их разговора…

— Я никогда ничего не знаю, если вы мне об этом не рассказываете, Харлигерли.

— Так вот, я подслушал, как они беседовали о Дирке Петерсе и Хирн сказал: «Не держите зла на метиса, старшина Холт. Что с того, что он не отвечает вам и не хочет принимать вашу благодарность… Пусть он всего-навсего неотесанный дикарь, зато необыкновенно храбр и доказал это, когда спас вас из передряги, рискуя собственной жизнью. И потом не забывайте, что он плавал на том же „Дельфине“, что и ваш брат, Нед, если я не ошибаюсь…»

— Он так прямо и сказал, боцман?! — вскричал я. — Он назвал «Дельфин»?

— Да, «Дельфин».

— И Неда Холта?

— Его, мистер Джорлинг!

— Что же ответил Мартин Холт?

— А вот что: «Я даже не знаю, как погиб мой несчастный брат!.. Может быть, то случилось во время мятежа на корабле? Он был отважным человеком и никогда не предал бы своего капитана. Может быть, его убили?..»

— И что же Хирн?

— Хирн сказал в ответ: «Я понимаю, как вам тяжело, старшина Холт! Судя по рассказам, капитана „Дельфина“ посадили в шлюпку вместе с двумя-тремя матросами. Кто знает — быть может, среди них был и ваш брат?..»

— А дальше?

— Дальше, мистер Джорлинг, он произнес такие слова: «Вам не приходило в голову расспросить об этом Дирка Петерса?» — «Да, — отвечал Мартин Холт, — как-то раз я обратился к нему с таким вопросом, но не ожидал, что это так расстроит его. Он твердил лишь: „Не знаю, не знаю…“, да так глухо, что я едва сумел расслышать. При этом он закрыл лицо руками…»

— Это все, что вы слышали, боцман?

— Все, мистер Джорлинг. Разговор показался мне любопытным, вот я и решил поведать вам о нем.

— К какому же выводу вы пришли?

— Ни к какому, за исключением того, что гарпунщик — редкий мерзавец и собирается втянуть в свои подлые замыслы Мартина Холта.

В самом деле, как объяснить новую личину Хирна? Почему он искал встреч с Мартином Холтом, одним