Вовкиными родителями. С Полиной я тоже советоваться не стала: пусть занимается с Жорой более важными делами.

Выйдя на улицу, я отправилась на остановку. Вскоре подошел нужный мне троллейбус, я с трудом забралась в него в это время, но все-таки ухитрилась протиснуться внутрь: ехать предстояло довольно долго.

Выйдя на Чапаева, я пошла вперед, вспоминая, где же находится Шулаковский дом. Память меня не подвела: вскоре я уперлась в пятиэтажку, скрытую от дороги девятиэтажным домом.

Этаж я, конечно, не помнила, но дверь у Шулаковых во время моей учебы в школе была приметная: она была обита дерматином зеленого цвета.

Как выяснилось, с той поры Шулаковы дверь так и не поменяли. Дверь с номером тридцать восемь на третьем этаже была такой же зеленой, только дерматин от времени приобрел неважнецкий вид.

Я позвонила и почти сразу услышала женский голос:

– Кто там?

– Галина Николаевна, – припомнила я имя-отчество Володькиной матери, – это Оля Снегирева, вы меня помните?

Галина Николаевна открыла дверь и с улыбкой посмотрела на меня.

– Оленька, как же, здравствуй, – поприветствовала она меня, – проходи, дорогая.

Я прошла в квартиру и стала разуваться.

– Как я рада тебя видеть! – продолжала улыбаться Галина Николаевна. – К нам совсем почти никто не заходит. Ты, конечно, слышала про несчастье с Володей? – на глаза женщины навернулись слезы.

Я мучительно топталась на одном месте.

– Да, – ответила я тихо. – Я, собственно, по этому поводу и пришла…

– Пойдем в кухню, посидим, поговорим, – пригласила меня Галина Николаевна. – Отец-то на работу ушел, ему там легче. А я вот одна целыми днями…

Я прошла в кухню, проклиная себя за то, что даже не догадалась купить что-нибудь по дороге. Ну что ты за свинья, Оля, только о своих делах думаешь!

Галина Николаевна поставила чайник и опустилась на табуретку. Я увидела, что она совсем поседела, причем большей частью наверняка за последние дни. Глаза ее были красными и воспаленными. Скорее всего, она совсем не спит ночами.

Я теребила край скатерти и не знала, с чего начать разговор. В самом деле, не скажешь же: Галина Николаевна, каким образом ваш сын мог войти в преступный сговор? Да и не уверена я еще в том, что Вовка вошел в этот сговор. Не хотелось мне думать о нем плохо.

– Ты Володю-то хорошо помнишь? – заговорила сама Галина Николаевна. – Он же всегда веселый был, жизнерадостный… Ну кто мог желать ему зла?

– Галина Николаевна, я в общем-то это и хочу выяснить. Так получилось, что мне пришлось заниматься этим делом.

– Ты работаешь в милиции? – удивленно подняла на меня усталые глаза женщина.

– Ну… не совсем. Вообще-то я психолог. Но в милиции работает мой зять. А я помогаю ему по мере сил. А тем более теперь, когда дело коснулось моего одноклассника, человека, которого я очень хорошо знала…

– Ты хочешь у меня что-то узнать? – спросила Галина Николаевна.

– И узнать, и просто поговорить. Володю вспомнить… – не могла же я сказать: рассказывайте все, что вам известно, и я пойду!

– Володя редко у нас появлялся в последнее время, – начала Галина Николаевна. – Он же в Чите жил. Приезжал не так уж часто. Все денег хотел заработать. Когда в этот раз приехал, уж мы так обрадовались! Он сказал, что подольше побудет, а потом, может, и насовсем в Тарасов переберется. А тут вон как вышло… – женщина закрыла лицо руками.

Я готова была провалиться сквозь землю. Закипел чайник, но Галина Николаевна этого не замечала. Я встала, выключила его, достала из буфета две чашки и наполнила их кипятком и заваркой. Галина Николаевна отняла руки.

– Извини меня, Оленька, все никак успокоиться не могу, – проговорила она.

– Ну что вы, Галина Николаевна, – сказала я. – Разве можно за это извиняться? Я же понимаю, такое горе…

– Ты пей чай-то, – сказала женщина, – я сейчас варенье достану, – она встала.

От варенья и прочего угощения я отказываться не стала. Не потому, что была голодна, а чтобы Галина Николаевна хоть как-то отвлеклась. Она накладывала клубничное варенье, рассказывала, что сварено оно из собственных ягод, я кивала, пробовала и хвалила.

– Володя такое очень любил, – грустно сказала женщина. Я испугалась, что она сейчас снова заплачет, но Галина николаевна посмотрела на меня и произнесла:

– Ты, Оля, не стесняйся, спрашивай, что тебя интересует. Если это поможет найти того, кто убил Володю…

– Галина Николаевна, когда Володя приехал?

– Десять дней назад, в пятницу. Прилетел самолетом. Телеграмму не давал, мы его не встречали. Неожиданно приехал. Вот такая радость у нас была, а следом… – глаза Галины Николаевны налились слезами, но она тут же взяла себя в руки.

– А как он вообще себя вел? – спросила я.

– Да мы его почти и не видели. Все куда-то по делам уходил. По каким – не говорил.

– Он так и не женился? – спросила я, чтобы перевести разговор на то, что меня интересовало.

– Нет, – покачала головой Галина Николаевна, – так и не женился. И он ведь привлекательный был очень, ты же знаешь. Я даже одно время думала, что он на тебе женится, даже хотелось мне этого. Ты девочка серьезная…

Я смущенно рассматривала рисунок на линолеуме.

– Он мне про тебя рассказывал раньше, – говорила Галина Николаевна. – Что ты ему нравишься. Это еще в школе было. А потом он взял и уехал. Я думала, может, там кого найдет? А он – нет. А ты-то, Оленька, замужем? – спросила Галина Николаевна.

– Да, замужем, – улыбнулась я. – Двое детей, мальчик и девочка.

– А с мужем хорошо живешь?

– Отлично! – ослепила я ее улыбкой, а в груди сразу засвербило что-то противное. Как мы живем с мужем лучше и не вспоминать: мы с ним вообще сейчас не живем.

– Ох, как я за тебя рада, – сказала Галина Николаевна. – Хоть у кого-то счастье есть в жизни.

Я тяжело вздохнула про себя, но на лице продолжала изображать улыбку.

– А вы знаете, Галина Николаевна, – оживленно заговорила я, – я недавно видела Володю с одной девушкой. Такая высокая, волосы черные, пышные. В джинсах и в майке. Вы не знаете такую случайно?

– Да нет, – пожала плечами женщина. – Никогда его с такой не видела.

– Он ее, кажется, Надей называл, – добавила я.

– Нет, не знаю такую. Ни про какую Надю он никогда не говорил.

– Галина Николаевна, а когда Володя был у вас в прошлый раз?

– Да ты знаешь, пять месяцев назад приехал. Зимой. Настроение у него плохое в тот раз было, – покачала она головой. – Я еще спросила, мол, что-то случилось? Но ты же знаешь Володю! Ничего не объяснил, отшутился только. Все на кровати лежал да в потолок смотрел. А потом стал пропадать где-то. Я даже подумала: не завел ли кого? Спросила, говорит – нет. А потом он повеселел как-то, подтянулся. Опять шутить начал, смеяться. Я думаю: точно кого-то завел. И тут он говорит: мне, мол, улетать нужно. А приеду скоро, вы не волнуйтесь. Вот тут он и сказал, что, может, насовсем в Тарасове останется.

– И уехал?

– Да, уехал. Месяца четыре с половиной назад.

«Так-так, – подумала я. – И примерно в это время Надя Логинова поселилась рядом с Екатериной Павловной. Мои догадки подтверждаются».

– И после этого только в прошлую пятницу появился?

– Ну да. Вообще-то раньше он намного реже приезжал. А тут вот два раза на год получилось.