солидная выпуклость, образовалась темно-багровая яма. Рядом с ним приподнялся второй, на лице ужас, пуля ударила его прямо в лоб.
За спиной раздались выстрелы. С восточной стороны быстро бежали вверх по склону, даже не пригибаясь, фигуры в черном. По их движениям он ощутил, насколько они сильнее и тренированнее этих, что в серо-зеленом: в бронежилетах, с касках с прозрачными щитками, укрывающими лица, они выглядели инопланетными роботами, быстрыми и неуязвимыми.
Быстро переместил винтовку, выстрелил в самого уверенного, что вел отряд, тут же поймал в прицел огромного, как скала, детину, который на ходу строчил из шестиствольного минигана. Из шести стволов непрерывно полыхало пламя, пули хоть и беспорядочно били по холму, но из множества сотен пуль какая-то может…
Детина отшатнулся, словно в лоб ударили молотом. Осколки пластмассового щитка блеснули, как мелкие льдинки под ударами ледоруба. Пулемет выпал, детина завалился на спину. Второй, что крался за его спиной, отскочить не успел, покатились вместе, а его пули летели со страшной силой, били как снаряды, разбивали головы, пробивали бронежилеты и взрывались внутри широких грудных клеток, дробя и превращая в мелкую крупу толстые кости, а внутренности в кровавое месиво.
Он поймал то мгновение, когда решается: то ли ринуться вверх, не останавливаясь перед потерями, то ли залечь и попытаться достать его огнем, пока самые ловкие одиночки будут пробираться, как ящерицы, наверх, используя для укрытия каждый камешек. Стиснув зубы, он стрелял и стрелял, опасаясь потерять хотя бы секунду, и хотя офицеров выбил за первые полминуты, но находились герои, что сами бросались вперед и поднимали других, стыдя и поливая руганью. Таких он отстреливал в первую очередь, а уж потом тех, кто неудачно затаился за камнем.
Когда коммандос в черном осталось меньше половины, кто-то сообразил, что снайпер сверху видит их всех, запаниковал, вскочил, явно намереваясь броситься вниз, вместо головы в шлеме брызнули красные осколки. Еще двое начали отползать, третий вскочил и побежал вниз, прыгая через валуны. Пуля догнала его в затылок. Отползающих пришлось с великим сожалением оставить на потом, перебросил винтовку направо и выпустил оставшиеся два патрона, после чего с той же молниеносной скоростью вложил очередные семь. Ящичек заметно пустел, Дмитрий бросил косой взгляд на магнум, там всего три патрона…
Как ни странно, но из группы «Дельта», не в пример спецназу из УНБ, только двое бросили карабины и мчались вниз, остальные все еще пытались продвигаться вверх. Он поразил еще шестерых смельчаков, прежде чем остальные залегли, не понимая, что делать, потому что остались не только без сержантов, но даже без самых инициативных солдат, способных брать на себя руководство в опасных ситуациях.
В небе начал приближаться мощный грохот тяжелого вертолета. Двое пулеметчиков смотрели поверх выставленных стволов крупнокалиберных пулеметов. Под прикрытием лавины огня они позволят вертолету подойти ближе, и тогда сотни пуль обрушатся на его пятачок, не останется ни сантиметра, куда не ударит пуля…
Он быстро приподнялся на колени, повел прицелом, стараясь поточнее уловить лицо пилота. Первый пулеметчик пустил пробную очередь, пули просвистели над головой, и в этот момент приклад коснулся плеча. Отдача толкнула мягко, он успел увидеть, как разлетелись прозрачные осколки, даже краем глаза заметил залитое кровью лицо пилота, но уже упал животом на еще не остывшую от его тепла землю, в прицеле мелькнула целая группа, что попыталась воспользоваться заминкой в непрерывной стрельбе и теперь спешно поднималась к его укрытию.
Он успел сделать семь выстрелов, бросив на землю и сделав неподвижными, как камни, семь фигур, когда по ту сторону холма затрещали деревья, грянул мощный взрыв. К небу взметнулось чадное багровое пламя. Вертолет горел, словно бензовоз, там трещало и гремело, словно взрывались ящики с фейерверками.
Оставшиеся восемь «дельтовцев» залегли, оставаясь отличными мишенями. Безжалостно он выпустил семь патронов. Троим повезло: у них из-за укрытия высовывались только ноги. Но имперцы даже в колясках ценят жизнь…
Внезапно чутье заставило повернуться на левую сторону. Третья группа поднималась с западной стороны, их было как муравьев, все закованные в бронежилеты высшей защиты, из-за чего двигались тяжело, как танки.
– Сволочи! – заорал он, чувствуя, как наконец-то пришла та священная ярость, когда уже не чувствуешь боли, когда герои, даже простреленные десятками пуль навылет, умирают от изнеможения, но не от ран. – Идите, идите же!
Приклад врос в плечо, он давно слился с этой удивительной винтовкой в единое целое и теперь стрелял и стрелял, чувствуя, как пули вылетают со скоростью гремящей молнии и бьют точно в те места, куда он посылает их мысленно.
Ответные выстрелы раздавались все реже. Он всякий раз поворачивался в ту сторону и обязательно стрелял в наглеца. Он чувствовал страшное озарение, которое бывает только раз в жизни, или не раз, но не бывает часто, иначе человек сгорит, и потому знал, что каждая пуля находит цель.
Последние из «дельтовцев» бежали вниз, уже бросив карабины. Он встал на колено и расстреливал их уже бегущих, убегающих, спасающих жизни. Они падали, кувыркались, прицел перемещался сразу же на новую цель.
Еще два вертолета поднялись в воздух. Оттуда попытались подавить его пулеметным огнем, так еще и не сообразив, что же случилось с первым, или же посчитав себя круче и умелее. Несколько пуль ударили совсем рядом. Он слышал визг, короткие сильные удары по камню, однажды в лицо брызнули мелкие твердые крупинки, но палец как прикипел к спусковому крючку.
Он видел оскаленные лица пулеметчиков и, когда так и не сумел поймать в прицел пилота – стекло отсвечивает солнечными зайчиками, – перевел прицел на пулеметчика. Выстрелил, передернул затвор и выстрелил во второго.
Пули продолжали ложиться все ближе. Он повернулся и выстрелил, почти не целясь, но боевая ярость направила руку точно: в небе разлетелись прозрачные осколки, пилот откинулся на спинку кресла. Кто-то попытался столкнуть его в сторону и ухватить рычаги управления. Вторая пуля разнесла череп отважному.
Он успел увидеть перекошенные в ужасе лица пулеметчиков. Неуправляемый вертолет несло в его сторону, они могли сейчас легко поразить его из обоих пулеметов, но Дмитрий повернулся к ним спиной, прекрасно зная, что он в стране, где никто не направит горящий самолет на вражескую колонну, где никто даже в последнюю минуту жизни не воспользуется случаем нанести врагу урон.
