мощнее отечественных.

На ноутбук оглянулся с сожалением. Даже у Ермакова такого нет, зажрались, свиньи, нахмурился и, пригнувшись, вышел из палатки…

Навстречу через поляну шли четверо! Впереди капрал, еще трое крепких парней, винтовки держат небрежно, расслабленно, все-таки возвращаются после безуспешных поисков. Но в их расслабленности он ощутил профессионализм: эти успели послужить в частях покруче, чем простая пехота.

Тело застыло, словно превратилось в ледяную глыбу. Автомат за спиной, пистолет в кобуре, и за что бы он ни схватился, его изрешетят очередями, нашпигуют свинцом с головы до ног. Никто из них не успел взглянуть ему в лицо, когда он, опустив голову, вскинул руку и запустил пятерню за ворот. Один из солдат за спиной капрала хихикнул, когда он начал свирепо чесать между лопатками.

– Ага, клещи и в палатке достали?

Голос говорившего был сильным, мужественным, с отчетливым акцентом уроженца островов.

Капрал хмыкнул:

– Клещи боятся солдатского пота. Зато любят сладкие мягкие задницы!

Все захохотали. Дмитрий, продолжая чесаться, все так же приближался, считая шаги и не поднимая голову, даже застонал от наслаждения, что вызвало приступ смеха. Только капрал успел что-то заподозрить и даже бросил ладонь к кобуре, но Дмитрий уже был на расстоянии вытянутой руки, и капрал умер первым.

Солдаты вскрикивали и пытались хвататься за винтовки. Дмитрий вертелся среди них как смерч, бил руками, локтями, добивал ногами. Через полминуты на поляне корчились только стонущие, искалеченные.

Из-за дальней палатки выбежала, возвращаясь после поисков, другая группа солдат, все с ружьями на изготовку, в шлемах, с рюкзаками за спинами. Пыль покрыла их шлемы и комбинезоны, а бег был тяжел, словно заканчивали пятую милю. Он всем телом ощутил, как его тело просекают десятки пуль, рвут мясо и разбивают кости, замахал рукой, продолжая поддерживать одного под голову, закричал сорванным голосом:

– Да быстрее же!.. Пока вы там искали, они побывали здесь! Сюда! И санитара!..

Его заметили и, побуждаемые криком, понеслись со всех ног. Некоторые на ходу разрывали индивидуальные медпакеты, блеснули ампулы с болеутоляющим, сыворотками. Глаза бегущих были прикованы к окровавленному лицу молодого парня, которого он бережно поддерживал под голову.

Впереди бежал офицер с нашивками майора, закричал:

– Что с ним?

– Не знаю, – ответил Дмитрий глухо. – Я только-только вышел, там все еще спят…

Он мотнул головой в сторону палатки, где пятеро спали вечным сном, майор опустился рядом с ним на корточки, а глазами невольно повел в сторону палатки. Дмитрий резко взмахнул ножом, без разгиба ударил по ногам подбежавшего солдата, вскочил и весь вошел в вихрь движений, стремясь в считаные мгновения сокрушить всех, перебить кости, разбить черепа, вышибить глаза и порвать лица…

Они еще копошились, а он в слепой нерассуждающей ярости уже бил ногами, локтями, рассекал ножом кадыки и артерии, а когда остановился, то его затрясло от пережитого изумления: если не считать пары ссадин, он цел, даже не ранен! При всем припадке ярости тело двигалось профессионально, а ярость только высвободила все запасы…

– Черт, – прошептали его губы. – Это что же…

Поспешно нырнул в палатку. Просторно, в углу армейские ящики, пять карабинов в пирамидке, мощная спутниковая рация с дисплеем, а на легком раскладном столе офицерская сумка, два пластмассовых стакана и три листка бумаги.

Дрожащими руками ухватил и сунул в мешок офицерскую сумку, пробежал под стенкой, задевая головой низкий брезент, уже собрался выходить, как в этот момент двое вскочили в палатку и… почти одновременно вскинули карабины. Идиот, простонал он мысленно, как мог забыть, что они еще не все кончились, автомат за спиной, пистолет в кобуре…

Нож, что в руке, без размаха метнулся в ногу заднего. Лезвие ударило чуть выше края ботинка. Солдат, громко вскрикнув, невольно шагнул с раненой опорной ноги и ухватился за плечи переднего, со знаками различия лейтенанта. Ствол карабина в руках офицера дернулся вверх, прогрохотала очередь. В потолке вздулась широкая рваная прореха, словно распоротая огромной циркулярной пилой.

Пистолет в руке Дмитрия дважды дернулся. Выстрелы прозвучали странно глухо. Лейтенант отшатнулся, из отверстия во лбу сразу плеснула короткая струйка крови. Ее тут же заткнуло изнутри темно-багровой пробкой, второй солдат вовсе повис на офицере, так и свалились вниз лицом.

Дмитрий дрожащими руками пошарил по карманам убитых. Сигареты, мелкие деньги, ключи, два пакетика со жвачкой, скоты жующие…

Не переворачивая лейтенанта, он стащил с него одежду. Как манекенщица, мелькнуло в голове ироническое, все чужие наряды примеряю…

Форма сидела как на него шитая, он даже помахал руками, но в подмышках не жмет, на груди в складки не собирается, здоровый был бугай, кормят их, сволочей, как на убой… Хотя почему «как»?

Внезапно на столе захрипело, послышался сильный отчетливый голос, наглый и настолько уверенный, что Дмитрий как воочию увидел перед собой выпускника элитной военной академии:

– Вызываю отряд В-3. Доложите обстановку!

Дмитрий затравленно оглянулся, торопливо схватил автомат, дал короткую очередь в стену палатки, закричал в микрофон испуганным срывающимся голосом:

– Сэр, я на связи!.. На нас напали!..

Из микрофона раздался голос еще строже: