– Неудобственно при князе…
– Удобственно, – возразил Владимир. Он ухватил ближайшего мужика за рубаху, усадил рядом. – Пусть ноги отдыхают. Не голодны? Может быть, пусть вас покормят?
Мужики замахали руками:
– Не надо! Спасибо, княже! Благодарствуем!
– За что? – удивился Владимир. – Чем богаты, тем и рады. И не бегайте от моих отрядов, как сполоханные зайцы! Не прячьтесь по кустам да лесам. Зачем? Мы все люди русские, грабить никому не позволю.
Мужики как один повалились в ноги:
– Батюшка! Заступник! Великое спасибо, что не обижаешь сирых да немощных!
Владимир смотрел с укором. Сказал негромко:
– Разве я сам не был сирым? Дед мой землю пахал, как и вы, а мать вовсе была рабыней… Кому, как не мне, знать ваши нужды? Кому, как не мне, защищать вас?
Мужики смотрели раскрыв рты. Владимир поднял старца на ноги, обнял, подтолкнул к другим. На прощанье подал руку, стиснул пальцы. Выпустив ладонь старика, задержал перед его лицом ладонь открытой. Вид у старика был ошалелый.
– Идите и скажите, – сказал Владимир проникновенно, – я никому из простых людей не причиню зла. А то ведь когда князья дерутся, чубы трещат у простых холопов!
Мужики, с неуверенными лицами, как овцы пошли гурьбой от шатра. Уже когда удалились на полверсты, старик сказал растерянно:
– Мозоли… Разрази меня Перун, у князя на руках мозоли! Твердые, будто всю жизнь пахал. Не белоручка…
– Сказал, – отозвался другой мужик, – что его дед землю пахал… Да и сам он, как я своими ушами слышал, сын рабыни… натерпелся, видать, за свою горькую жизнь…
– Да, ему досталось!
– Доставалось! Теперь другим от него достается.
– И поделом. Хоть раз получился князь из простого люда.
Владимир задумчиво смотрел им вслед, пока не скрылись из виду. Разговоров их слышать не мог, но знал почти каждое слово, что будет сказано. Они идут в Киев, где разнесут весть о таком простом и понятном князе. Для них он уже стал их князем. Мужицким князем. Быть сыном рабыни иногда бывает и выгодно.
Глава 11
Ярополк быстро ходил по палате. Он был в красном корзне с вышивкой золотом, красив и наряден, голубые глаза блистали грозным весельем. Сейчас он был как никогда похож на своего отца Святослава, любимого дружинниками, женщинами и кощюнниками.
– Воеводы! – сказал он сильным звонким голосом. – Эти лапотники уже давно топчутся под стенами Киева. Я не гнал их, все ждал, что придут отряды из весей и разгонят этот сброд кольями. Не обнажать же нам мечи на мужичье, не знающее благородного оружия! Но тех все нет и нет. Придется самим потешиться в сече.
Перед ним были как всегда почтительные лица воевод, знатных бояр, тысяцких. Но то ли тучка за миг заслонила солнце, то ли еще что, но ему показалось, что на их лица набежала тень. Старшой воевода, опытный и много знающий Волчий Хвост, так вовсе развел руками:
– Великий князь… Прости, но сейчас не время делать вылазку.
– Почему? – встревожился Ярополк. – Что случилось?
– Негоже оставлять город без войска.
Ярополк нахмурился:
– Объясни.
– В городе неспокойно, – сказал Волчий Хвост несчастным голосом. – Все было хорошо, а потом народ как с цепи сорвался…
Ярополк смотрел подозрительно, но Волчий Хвост смотрел честными преданными глазами. А в его искренности и преданности Ярополк никогда не сомневался.
– Почему неспокойно? – спросил Ярополк. – Меня в городе любят и чтят. Знатные и незнатные, бояре и простолюдины, старые и молодые. Разве я обидел кого, не подал милостыню убогому, задел вдовицу, толкнул ребенка?
Воевода топтался, ответил убито, будто не веря самому себе:
– Так-то оно так… Было так, а теперь повертывается иначе… Слухи о тебе пошли гадкие! А этого жидовского сына чуть ли не избавителем величают!
Ярополк отшатнулся:
– Этого… незаконнорожденного?
– Его.
– Гм… не знают его! Избавитель. Да он с них семь шкур спустит, наплачутся! Я-то знаю его злой нрав.
