– Да, он таков не один, – буркнул Могута, бросив на Владимира быстрый взгляд.

Филемут повернулся лицом к багровым языкам пламени. Владимиру почудилось, что он смотрит в лицо Филемута как в свое собственное. Даже в сгорбленной фигуре управителя были сосредоточенность и нетерпение. Иным мало кататься как сыр в масле. И быть вторым. Вторым хоть после богатого и щедрого Могуты, хоть после… кого бы то ни было.

– Надо послать за городской стражей, – предложил Могута. Он посмотрел на Владимира вопросительно.

– Надо ли?

– А ты уверен?

– В чем можно быть уверенным? Разве что остальные разбегутся, если не останется их вожака.

Могута кивнул, Владимир молча удивился хладнокровию купца. Уже в годах, десятки лет живет в роскоши и неге. Но если готов вот так встретить выбегающих разбойников, то в молодости наверняка не одну глотку перерезал, не одну невинную душу удавил, пока купил эти земли и выстроил виллу с садами и банями!

Он натянул тетиву, положил перед собой стрелы. Могута суетливо ерзал, потемнел, дыхание стало чаще. Владимир наложил стрелу на тетиву, тщательно прицелился. Держа кончик стрелы возле уха, правой рукой резко по-парфянски отодвинул лук, на миг замер, точнее выбирая цель, задержал дыхание и отпустил оперенный кончик. В следующее мгновение он хватал стрелы и выпускал их вслед, уже не целясь. Когда первая стрела ударила в шею Филемута, в воздухе было уже три стрелы, а когда первый разбойник вскочил с криком, Владимир успел выпустить восемь стрел.

Их оставалось четверо, когда с воплями бросились к выходу из пещеры. Владимир, отбросив лук, полез на глыбу. Слегка заскрипело, она сдвинулась и рухнула, потащив за собой мелочь. Первый разбойник успел прижаться к стене, второго глыба ударила в бок, смяла, еще один с криком боли упал и скорчился: острый обломок камня щелкнул по колену. Четвертый так ловко прыгал по катящимся обломкам, что проскочил к выходу.

Могута с мечом хотел броситься вдогонку, Владимир удержал:

– Да черт с ним!

Могута оглянулся, глаза блестели, как у волка:

– Мы… мы сделали это!..

– Хочешь посмотреть на Филемута?

Оставшийся разбойник расширенными глазами смотрел на двух соскочивших с выступа крупных мужчин с мечами в руках. Владимир отмахнулся:

– Убирайся. Еще раз попадешься – пеняй на себя.

Разбойник исчез, бросив благодарный взгляд на Владимира. В глубине пещеры у костра корчились двое, третий лежал недвижимо. Могута ударом меча лишил жизни оборванца, остановился над Филемутом. Тот истекал кровью, из пробитой шеи била алая струя толщиной в палец. Глаза с ненавистью следили за хозяином.

– Как ты мог? – спросил Могута горько.

– Как и ты, – прохрипел Филемут.

Владимир пошарил у Филемута за пазухой, вытащил бумаги, бросил в огонь. Тот заскрипел зубами, смотрел в бессильной ненависти на ипасписта. Могута повторил растерянно:

– Как ты мог?

– Я… много… – прохрипел Филемут, – о тебе знаю… Но ты никогда не узнаешь еще одно…

Изо рта текла кровь, он захлебывался, но в глазах было злобное торжество. Владимир бросил холодно:

– Не ликуй. Он узнает.

– От… куда?

– Я скажу.

– Ты… сам… не уз… наешь…

Владимир хмыкнул:

– Это о рыбацкой деревушке-то? Дурак ты. – Он тронул Могуту за плечо: – Пойдем. Все расписки сгорели. Как твои, так и те, что он писал от твоего имени. Сокровище твоего приятеля было его заветной мечтой, но он действовал еще и наверняка… Оставался шажок, чтобы присвоить твою виллу и земли, а тебя вышвырнуть как пса шелудивого… Теряешь хватку, Могута!

Они пошли к выходу. Могута сгорбился, как-то внезапно ослабев. Ноги его загребали пыль. Слышали за спинами, как Филемут в предсмертной судороге скреб ногтями землю, пытался перекатиться на бок, но лишь упал в костер.

Могута съежился, когда вдогонку стегнул отчаянный предсмертный вопль, а ноздри уловили запах горящего мяса. Они поспешно вышли из пещеры.

Владимир привел коней. Могута сумрачно взобрался в седло, на ипасписта старался не смотреть. Владимир сказал буднично:

– А теперь заедем по дороге к твоему сокровищу.

Могута повел в его сторону налитым кровью глазом:

– Кто тебе сказал, где оно?