Скиф сыто рыгнул, отодвинул блюдо. Его огромные ладони ухватили кувшин. Соломон невольно следил, как задергался кадык, булькало. Несколько капель брызнуло на шею и грудь, а скиф поставил кувшин не раньше, чем тот опустел.

– Хороший у вас квас, – сказал он довольно.

– Это вино, – ответил Соломон. – В ваших краях пьют только отвар из мухомора?

– Волхвы, – отмахнулся скиф небрежно, – а мы, воины, предпочитаем хмельной мед.

Хева положила ладонь на его руку. Он обернулся:

– Что, ты уже готова?.. Спасибо, хозяин, за угощение.

Он начал подниматься. Соломон сказал быстро:

– Хева, останься!

– Я пойду искать.

– Хева, это самоубийство.

– Я должна.

Скиф поднялся, коленом задев столешницу и едва не опрокинув стол. Соломон остановил его жестом, кивком подозвал служанку и бросил ей, не меняя лица:

– Передай Иисусу, пусть уберет лучников.

– Что?

– Скиф пусть уходит.

Она ахнула:

– Жи… вым?

Он бросил одним движением губ:

– Быстро!

Бугаю надоела непонятная речь, похожая на чириканье, грубо схватил Хеву и поволок к выходу. Служанка, подгоняемая окриком Соломона, вылетела на крыльцо, прокричала пронзительным голосом. Выбежала на площадь перед домом, прокричала еще и, завидев появившихся в проеме скифа и Хеву, всплеснула руками, и ее как сухой лист унесло за угол.

Площадь была пуста, но улыбка сползла с широкого лица Бугая. В воздухе веяло близкой и грозной опасностью, почти различался запах пролитой крови. Бугай взял в другую руку боевой топор, взгляд был цепкий, скиф теперь был похож на огромного хищного зверя. Соломон шел следом так близко, что ударился в твердую как стена спину своего гостя.

Бугай прорычал подозрительно:

– Где Потрясающий Скалы?.. Эти жевжики украли моего коня?

Соломон вскрикнул просительно:

– Нет!.. Просто кто думал, что могучий скиф так быстро вылезет из-за стола? Твоего коня сейчас тоже кормят отборной пшеницей и поят ключевой водой, как у вас принято!.. Эй, досточтимый Иисус! Выведи чудовище, которого варвар зовет конем! Да побыстрее, а то он что-то заподозрил… Да не конь, а варвар, хотя его конь, согласен, выглядит умнее…

Сам он встал рядом, а Хева прижималась к Бугаю с другой стороны так плотно, что тот сперва поглядел удивленно, потом на широком лице расплылась довольная усмешка. Эта рабыня уже начинает выказывать свою благодарность!

Лучники исчезли с крыш.

Застучали тяжелые копыта. Громадный как гора конь вышел неспешно, на ходу дожевывал клок свежего сена. Двое мужчин с опаской вели с двух сторон, но дикий конь скифа не бросался их убивать и калечить, мирно подошел к Бугаю, положил морду на плечо, словно на разогретую солнцем скалу.

– Ах ты мой птенчик, – сказал Бугай нежно, – мой бедненький… Сейчас отправимся домой.

Он поставил ногу в стремя. Конь вздохнул, подобрался, даже задержал дыхание. Бугай одним движением поднялся в седло, его огромная, как бревно, рука опустилась вниз:

– Хева!

Она вздрогнула от зычного рева, послушно положила узкие пальцы в широкую ладонь. В следующее мгновение воздух с писком вырвался из ее груди. Мелькнули далекие стены, она ударилась о твердое. Не сразу сообразила, что Бугай вздернул ее к себе, сейчас она выглядит глупо, уткнувшись лицом в его грудь, что заслонила ей весь мир.

Конь направился к воротам, когда она повернула лицо и крикнула:

– Скажите отцу, пусть не страшится!

Соломон укоризненно покачал головой. Хева видела уже приближающиеся ворота, народ в страхе прижимался к стенам, и она не услышала, как Соломон буркнул вдогонку:

– Я думаю, страшиться надо этому Голиафу.

За воротами Хева вздохнула жадно и сильно. Холодный чистый воздух широкой струей ворвался ей в грудь, она закашлялась. Бугай легонько погладил ее по спине. Острые лопатки торчали, как прорастающие крылышки.