– Вообще-то красиво. Когда с другим дерешься, кто-то может поставить и на него, а когда с бабой-ягой или драконом… то побьешь или тебя побьют, но сочувствовать будут тебе.
Он с интересом посмотрел на меня:
– А ты соображаешь!.. Другой тоже может вырядиться красавчиком. Зато эти горгоны, горгульи, навьи, вампиры… Эх, поработает мой меч!
Он гикнул, свистнул, конь под ним красиво переступал точеными ногами, где тоже мускулы переливались везде, где только можно, перекатывались, переходя в мускулы на обнаженных ляжках героя, мускулы по всему его мужественному торсу, глыбам мышц на плечах, толстой, как дуб, шее.
– Хочешь поехать со мной? – предложил он. – Мне нужен спутник. А герою всегда, как я слышал, полагается спутник.
– Нет, благодарю, – пробормотал я. – У меня свой квест, и к тому же я почти отквестился.
Конь под мной пятился, догадываясь о моем желании, а герой выпрямился и доброжелательно помахал мне рукой, длинной и мускулистой настолько, что уже не рука, а орудие истребления противников.
– Тогда прощай!
Конь под ним красиво заржал, еще красивее встал на дыбы, поколотил по воздуху копытами. Всадник вскинул над головой руку в прощальном жесте, это было в самом деле очень красиво, затем конь сорвался с места, прогрохотали копыта, вдаль унеслось пыльное облачко и растворилось.
Я пустил своего коня дальше, чувствуя, как опалило не только щеки, но и спину. Неужели я похож на этого самодовольного тупого дурака? Неужели кто-то меня воспринимает таким же?
Сильный стук копыт догнал, я не оборачивался, уже отличал уверенную поступь жеребца воеводы от кокетливого шага кобылки принцессы, наглого топота коня герцога или невыразительного стука по земле лошадей остальной свиты.
Воевода снял шлем, на красном лице медленно выступали бисеринки пота, тут же либо сдувало ветром, либо выпивал сухой накаленный воздух. Небо над головой качалось беспощадно синее, без единого облачка.
– Дождь будет, – сказал он.
Я с недоверием посмотрел на небо:
– Точно? А какие приметы?
Он хмыкнул:
– При чем тут приметы? Давно не было. Значитца, пора.
Я перехватил его оценивающий взгляд. И хотя он мазнул им по моей мощной мускулатуре, я ощутил, что к схваткам отношения не имеет, а скорее к тому, что с такой атлетической фигурой да вот уже третьи сутки в пути, и все еще ни одной служанки не сгреб, барабанщика не пользовал, в рукоблудстве вроде бы тоже не замечен… Скажи ему, что и в первом квесте вроде бы не грешил, то вообще решит, что анаболиков наглотался.
Впереди прямо на дороге взметнулись два вихря. В серой пыли мелькнули мускулистые, присыпанные пылью тела, солнце скользнуло на коротких лезвиях. Не рассуждая, я отклонился в сторону, мимо просвистела сталь, мои руки словно без участия сознания сорвали с крюка щит и выдернули из-за спины меч.
Два конских прыжка, лязг, визг, крики, чмокающие удары тяжелого лезвия по мясным тушам, и мы с конем прорвались вперед по дороге, где я развернул коня, красиво приподняв на дыбы, вскинул меч, с которого срывались красные капли, и бросил эту полосу булата в ножны.
На дороге осталось четыре рассеченных тела. Кровь хлестала широкими потоками из страшных ран, заливала топоры, швыряльные ножи. Пыльный ковер вокруг убитых темнел, мокрое пятно расползалось шире и шире.
Воевода смотрел неверящими глазами. Лицо его было перекошено, наконец одной рукой сунул топор обратно в ременную петлю, другой рукой провел по сразу заблестевшему лбу:
– Ф-фу… Я не успел глазом моргнуть!.. Ты прямо как… как не знаю кто.
Я отмахнулся:
– Да ладно, забудь. Так как, говоришь, ты горного великана забодал?
Воевода подъехал, что-то говорил, а на меня внезапно нахлынула дрожь, руки затряслись, губы начали прыгать. Перед глазами замелькали картинки, как эти, которые подстерегали меня, да не промахнулись, да и ножи вонзились все четыре, да потом еще и топоры…
Воевода внезапно прервал рассусоливания, посмотрел с уважительным удивлением:
– Ишь как тебя корчит!.. Прямо ломает. Лютый ты чересчур!.. Мало тебе четверых, только раззадорился… Да, недаром орки… Молчу-молчу.
Дорога вышла из леса, справа потянулись пшеничные поля. Мужчины мерно взмахивали косами, женщины вязали снопы, а тучные волы мерно жевали жвачки. Еще дальше деревья, домики.
Я с удовольствием смотрел на веселые смеющиеся лица молодых женщин, округлые сытые бедра, живые глаза. Воевода перехватил мой взгляд, бросил понимающе:
– Да, девки здесь – всем девкам девки. Из соседних земель едут сватать!.. Конечно, где-нибудь за тридевять земель, может быть, есть и лучше, во что поверить все же трудно, но во всех окрестных…
Я вспомнил Светлану, во рту стало горько, а голос дрогнул:
– Есть.
Он посмотрел круглым, как у большого кота, глазом, не поворачивая головы:
