– Сейчас, – прошептал Моше. – Знаете, Флемминг, было бы значительно естественнее, если бы вы сплясали лезгинку на этом пульте.

– Есть две гипотезы, – сказал Дагер. – Первая: эта сверхцивилизация размещается где-то на нашей Земле, но так, что мы ее не видим. Что-нибудь принципиально отличное. Вторая гипотеза: мы все спятили. Честно говоря, я уже готов поверить во второе.

Голос отозвался сразу, едва настроились на его волну.

– Земляне? Какие вы?

Мы, как могли, описали облик гомо сапиенса, выдали наиболее полные данные о его интеллектуальном уровне, органах чувств, социальном устройстве. Ну, почти не приукрасили себя.

Разум некоторое время переваривал наше сообщение. Потом сказал радостно:

– Я знаю, кто вы. Вы – это Я!

– ???

– Вы – мои нейроны. Я, по-вашему, Всечеловеческий Мозг!

В голосе Разума слышалось величайшее изумление. А что можно было сказать о нас?

– Никогда бы не подумал, что нервные клетки моего мозга обретут самостоятельное сознание, – продолжал Разум, – ведь это вовсе не обязательно для моего существования…

Мы были ошеломлены до предела. Всечеловеческий Мозг!

– Но ведь мы – самостоятельные единицы! – крикнул Флемминг, – мы очень часто не можем понять даже друг друга!

Разум ответил уже спокойнее:

– Значит, вы сами не подозреваете, что связаны биополем. Но все-таки шесть миллиардов ваших мозгов объединены в один. Мой…

Мы были раздавлены. Мы, простые смертные, разговаривали с бессмертным Всечеловеческим Мозгом. Который объединял наши знания и способности в нечто неизмеримо более высокое по качеству! Интеллектуальный гигант Вселенной…

Моцумото подошел к иллюминатору и стал пристально всматриваться в черный мрак космоса. И мы знали, куда он смотрит. Там была наша планета, наша Земля…

– С кем ты говоришь? – спросил он, не оборачиваясь. – Там, в большом космосе?

– С подобными себе, – ответил Разум.

Значит, в космосе есть еще такие же Супермозги? А может быть, даже…

– А есть ли на планетах, – спросил я, – подобные нам?

Разум ответил, не задумываясь:

– Вполне возможно. Я не интересовался внутренним устройством моих друзей. Знаю, что космос населен подобными мне!

– Давно ли ты поддерживаешь с ними связь? – спросил Дагер.

– Миллионы лет. Я ведь еще очень молод. И мал. А есть Супермозги размером с Галактику!

Это и понятно: человечество жило только на одной планете…

– Скоро и ты, – сказал я, – начнешь распространяться на соседние системы. Уже строят первый звездолет…

– Да, – подтвердил Разум, – я как раз собираюсь дотянуться до ближайшей звездочки. По-моему, там есть земляные шарики, что вы называете планетами…

У меня закружилась голова. Кто собирается дотянуться: он или мы?

У коллег было не лучше. Флемминг воспаленными глазами смотрел на индикаторную панель, словно это она говорила такие несуразицы.

– Разве ты не чувствуешь, – спросил я, – когда горстка космонавтов устремляется через пространство?

– Я почувствую, – был ответ, – что тянусь к соседней системе. А вы ощущаете, что делают в этот момент какие-нибудь два-три нейрона в вашем мозгу? Из двадцати четырех миллиардов?

– А если космонавты погибнут?

– В ваших мозгах ежесекундно гибнут нейроны.

Да, он был прав. Короткоживущим клеткам человеческий организм может показаться бессмертным. Но люди умирают, другие родятся на смену. Нормальный обмен в этом сверхгигантском Разуме… который вовсе не бессмертен. Он только живет, сколько существует и будет существовать человечество…