промежности ни пуха, ни пера! А в любви толк знает, хотя с виду гнида гнидой!
— Говоришь, в любви толк знают? Да какая эта любовь, что в подворотне раком стоит? Оттянул ее и имя забыл! Вся память о ней вместе с гондоном в урне осталась…
— А ты чистоплюй? Только в комфорте блядей имеешь?
— И я как вы, не лучше, но с единой разницей — случки с сучками любовью не считаю! Да и какая любовь с недозрелой мартышкой? Я ее прижучил, а там ни пощупать, ни ухватиться не за что. Такое ощущение, будто куклу натянул. Сбросил ее, дал бабки и погнал от себя. Самому мерзко сделалось, — признался Игорь.
— А тебе слониху надо?
— При чем тут крайности? Нормальную девку иль бабу приловить — это классный кайф, чтоб все в порядке имелось. Ну а малолетка как дыра в заборе!
— Они теперь в особом спросе. Даже старая плесень с такими резвится. Вон я вчера видел, как семидесятилетний пердун десятилетнюю заклеил и повел под мост. Она впереди его козленком скачет, а этот бздит на каждом шагу. Хотел бы посмотреть, как он с ней управлялся.
— Средь них заразных полно. Не боялся старый перец на руль намотать сифилис?
— Зато сдохнет мужиком. Все удовольствия от жизни получит!
— Его старуха досрочно на погост спровадит, каталкой! Чтоб там вспомнил о возрасте.
— Но этот хоть в свое время познал любовь!
— О чем ты, Игорь? Да ведь любовь до первой ночи! А как поимел девку, сделал ее бабой, вся любовь и улетучилась. Хватай вторую, чтоб заново кайф поймать.
— Я не о кайфе!
— Да где ж столько целок найдешь? Они теперь с самого детсада все знают.
— Ладно, кореши! Бабы лишь временный кайф! Они не стоят большого внимания. Главное в наше время — красиво жить. Семейным лохам такое не дано. Они, как ишаки, тянут свой возок, и с каждым днем все ближе к погосту. Спроси любого из них, что такое счастье. Знаешь, что ответят? Сдохнуть пораньше! Жизнь надоела, все в ней опаскудело. И только вольные мужики умеют ей радоваться, потому что живут лишь сами для себя!
— Так выпьем за это! — предложили крутари.
Глава 5. Шибанутый
Игорь сидел на диване, обхватив руками голову. Тонька ходила вокруг неслышными шагами, ей так хотелось сесть рядом, прижаться к мужику. Но баба не решалась. Не знала, как он отнесется к ней теперь. А уж так хотелось тепла! Тонька сварила кофе. Поставила чашку перед Игорем, тот даже не заметил. Тонька слегка прикоснулась к его плечу.
— Попей кофе, — предложила тихо.
— Прости меня, я немного выключился.
— Да ничего. Это со всеми случается, на меня, бывает, тоже нападает хандра.
— Милая моя, если б то была хандра. Мне б радоваться теперь! А ситуевина за горло берет. Вот и думаю, как быть, чтоб выкрутиться?
— Игорек, если б знала!
— Скажи, а ты хочешь быть со мной всегда? — притянул к себе Антонину.
— Да зачем я тебе? Видишь, сколько из-за меня мороки? Хотя жить еще не начали.
— Радость моя! Пойми, и эту ситуацию переживем. Мы только решаемся. Начало никогда не бывает легким. Вон я с чем пришел к тебе, а что получилось нынче? Вернее барбоса у твоих ног готов сидеть, лишь бы ты не прогнала меня.
— Игорешка, Олега так и не допросилась, может, ты сумеешь сделать, неловко мне. Но подгони дверь в ванной, чтоб не открывалась сама. Она, видно, от сырости размокла и, если на крючок не закину, обязательно отворится. А мыться холодно. Сама не умею, — покраснела хозяйка, добавив: — Если время есть…
Игорь осмотрел дверь:
— Ненадежная, менять надо. Типовая, такие в ванной никто не ставит. Дай молоток, попробую подбить рейку.
Взял молоток, стукнул по рейке изо всех сил, она, легко хрустнув, переломилась и выпала на ноги Игорю.
— Плотник из меня явно хреновый.
Заглянул в пустоту меж полотен двери и ахнул, позови хозяйку:
— Глянь, Тоня!
— Что тут? — всполошилась баба.
— Ты только посмотри! — указал, а потом и достал перевязанные пакеты. Их было четыре. В каждом — доллары. — Вот где сделал заначник Олег!
— Никогда не подумала б!
— Лапушка моя! Давай отдадим долг корефанам! Иначе убьют меня, а и тебя не оставят в покое! Если рассчитаемся, я уйду от них. Насовсем! К тебе приклеюсь навсегда. Считай, что нас обоих у смерти выкупишь! — просил Игорь.
— Посчитай! И бери! Дай Бог, чтоб хватило тут, — махнула рукой и присела перекурить, наблюдая, как Игорь считает деньги.
Тонька беззвучно плакала: «Вот твою мать! С такой кучей денег я всякую копейку берегла. Не то на тряпках, на жратве для себя экономила. Папиросы «Астра» покупала. Булку хотелось, не купила, сахар в обрез, масло в последний раз в притоне ела! А тот козел такими деньгами ворочал и молчал, блядский выродок! Сдох, а не признался! Из-за него и меня могли угробить, не виноватую ни в чем! И надо ж так, только нашла, а уже отдавать! Но попробуй не отдай, прихлопнут ровно муху. А и мужика потеряю навсегда. Такого грех упустить. Ох и хорош, ох и горяч, а до чего ж ласковый!»
Она смотрела на Игоря и испугалась. «А вдруг и деньги заберет, и сам навсегда смотается? Останусь на бобах!» Округлились глаза.
— Здесь вдвое больше, чем надо, слышь, Тоня? Вот эти деньги держи нам на жизнь. Ну вот те отнести надо! — разложил доллары по кучкам.
— Ты прямо теперь уходишь? — заплакала Тонька.
— Да что с тобой? Я ж ненадолго. Самое большее через час вернусь!
— А придешь ли?
— Прилечу! О чем тревожишься? Иль не веришь?
— Эх, Игорек, пока ты со мной, все хорошо и надежно. Вот выпорхнешь за двери, и пропал. Вернешься ли, вспомнишь ли?
— Мне без тебя жизнь не нужна! Поверь, первой говорю такое! Подожди самую малость!
Забрал одну кучу долларов и пошел к двери. Остановился у порога и напомнил:
— Деньги спрячь. Никому не открывай. Я позвоню подряд три раза и назовусь! — поцеловал Тоньку и вышел на площадку.
Через пятнадцать минут он уже был с крутыми.
— Телку размазал?
— Нет. Не было смысла.
— Так ты без боя забрал баксы?
— Да как сказать? Короче, все с кайфом!
— Ни хрена! Ты еще оттрахал Тоньку? Это как? На закуску, в придачу иль такой налог сорвал с нее?
— При чем налог? Я женюсь на ней! — ответил Игорь.
