звенья так и останутся неизменными. Это как средства передачи информации от агента в штаб-квартиру. Нет агента, нет и информации. Нет штаб-квартиры, некому передать информацию.

Незаметно для собеседника Абрамов посмотрел на часы. Он не торопил Джеба этим необязательным «дальше», не пришпоривал резкими кивками. Пока время терпело, ему необходимо было выслушать Джеба, чтобы он прошел этот короткий отрезок своей жизни от начала и до конца. Чтобы он естественно перетек в новое состояние – сложный симбиоз «котика» и джентльмена удачи.

– Вычислили москвича, – продолжал Блинков. – Видно, что не босс, но лицо в «Алмаз-Инвесте» влиятельное. В Москве я вышел с ним на прямой контакт. Он оказался главным бухгалтером алмазной конторы. Говорю: я плачу за конкретную информацию. Отказываешься, твои боссы узнают, кто им слил трафик «Циклона» и расписание поставки контрабанды. Платонов знал, какой ответ получит на вопрос «Кто?» – он. Доносить или оправдываться для него в этой ситуации было равносильно самоубийству. Платонов молчал часа два, выкурил пачку сигарет, потом поставил жесткое условие: половина – его. Для него это было самым выгодным и единственным условием – оно же предложение.

Абрамов в очередной раз пришел к выводу, что он не ошибся в своем случайном выборе, что фактически ставил на зеро и выиграл. Как оказалось, Евгений Блинков имел опыт работы как в агентуре, так и в боевом плане. Начав с нуля, они развернули в курортной части Египта свою агентурную сеть и накрыли Новороссийск с Москвой. Копнуть глубже – самостоятельная организация, имевшая в компании «Алмаз- Инвест» своего резидента. Слабое звено группы – это ее недолговечность. За ней не было влиятельной разведывательной организации.

Он не нашел ничего сверхъестественного в том, что Джеб легко купил оружие. Был бы он в Алжире, с такой же легкостью мог приобрести классные поддельные документы. Египтяне проводят тренировочные курсы по овладению оружием по заказу террористических группировок. Так что Джеб при желании мог пройти даже такой курс. Собственно, разные арабские этнические группы используются для разных целей.

– Не боялся, что матросы с «Циклона» развяжут языки? – спросил он Блинкова.

– Я взял приличный куш, чего мне было бояться? С самого начала считал вопрос «кто из вас трепался насчет контрабанды?» глупым. Команда «Циклона» наверняка дала зарок молчать о левом приработке. Значит, мы оставались пусть и под подозрением, но в стороне. Платонов раскрыл рот от удивления, когда услышал об этом.

– Считаешь себя профессионалом? – спросил Абрамов.

– Да. Потому что принимаю решения и отвечаю за людей. Когда я «работаю», я не злюсь ни на людей, ни на ситуацию. Я научился управлять эмоциями.

– Ты готов, чтобы тобой начали управлять?

– Я прошел огонь и воду, – ответил Джеб, – и мне интересно узнать все про медные трубы.

– Хорошо, – Абрамов хлопнул по коленям, встал, прошелся по комнате, разминая ноги. – Камиль Хаким – помнишь это имя?

– Да, ты что-то говорил о нем.

– В международной террористической сети лицо новое. В этом плане о нем почти ничего не известно. Послушай, что мы собрали на него. Для разведки в целом и для меня в частности – этого мало. Для тебя и твоей команды – в самый раз. Ты должен слышать о Хакиме, что называется, краем уха, иначе он или его приближенные расколят вас. Сейчас я приглашу Юлия Завадского, послушаешь его.

– Почему не тебя?

– Сам хочу еще раз послушать. Может, более полно сумею ответить на вопрос: «Who is mister Hakim?»

Дежурный администратор отеля Амина Мартин – наполовину египтянка, наполовину немка – была озабочена повышенным вниманием к русским туристам. Приятные молодые люди, размышляла она за стойкой «Хайятта». Щедрые, но в меру. Чаевые давали лишь за оказанные услуги. Словом, деньгами не разбрасывались.

Рыжеватый еврей с толстыми, будто опухшими ногами произвел на нее неприятное впечатление. Он расспрашивал Амину как-то полуофициально и походил на шпика из старого французского кино. Его русский товарищ проявил деловитость, не удостоив администратора даже мимолетным взглядом.

Еще один гость. Громадный мужик. Как Шварценеггер. Но с обиженной и недовольной физиономией. Он нехотя расплачивался наличными за номер на третьем этаже. За ксерокопирование уплатил меньше положенной копеечной суммы.

Эта троица словно обрабатывала дайверов, пришло точное определение.

Волков копировал бумаги в одном экземпляре. Амина Мартин определила это, заглянув в опции ксерокса. Оригиналы и копии Волков, конечно же, забрал. Но последние пять листов документа остались в памяти аппарата. Это была отличная универсальная машина от «Канон». На ней с успехом можно было распечатать даже снимки с цифровых фотоаппаратов.

Вообще, это не мое дело, рассуждала администратор, включая, однако, ксерокс и нажимая «ОК» на вопрос, сделать ли еще один комплект документов. Она придерживалась инструкций: докладывать в службу безопасности отеля обо всем подозрительном. Все, что происходило вокруг дайверов, и было подозрительным.

Амина сложила бумаги в прозрачную папку и отнесла их дежурному детективу.

– Что это? – спросил Абукар, развалившийся в кресле. Кроме него в кабинете был оператор, поглядывающий на изображения нескольких картинок с камер наблюдения. – Какие-то деловые бумаги, вижу, но ничего не пойму, – сказал Абукар, просматривая растиражированные договора на прохождение службы по контракту. – На каком это языке?

– На русском, судя по всему.

Детектив нехотя потянулся к журналу и приготовился сделать запись.

– Кто пользовался ксероксом?

– Клиент из номера 330. Волков. Русский. Зарегистрировался сегодня вечером.