В коридоре он столкнулся с мичманом Юрминым. Осведомился: «Как вахта?» – «А я к вам», – ответил Юрмин. «Ах, ты ко мне…» Оригинальный ответ и такое же самостоятельное в своем развитии замечание.

Не выспался… Пару часов провалялся на жесткой кушетке. Остальное время было отведено на ожидание.

Сегодня все решится. Пан или пропал. А «пан» уже здесь, прилетел… с первыми петухами. Затребовал к себе военного прокурора и ну пудрить ему мозги! Как и ожидалось, приказал срочно выйти на связь с командиром седьмой лодки. Причем за спиной радиста стоял шеф его личной охраны полковник Артем Вакулов. «Понятно, – усмехался военный разведчик, – что мой альтер-тезка отошлет радиста подальше, когда Клим ответит центру».

Вообще, он подметил, что настроение у генерала паршивое, аховое, можно сказать. И связано оно в первую очередь с ворошиловским стрелком Тульчинским. Надо же, ухлопал трех его телохранителей. «Молодец, Володя! И дальше держи хвост пистолетом».

Артемову Тульчинский чем-то напомнил агента, которого ему порекомендовали для одного весьма щекотливого дела. Этот агент всегда носил «дипломат», в котором лежали: трусы, майка, зубная щетка, пачка денег, бутылка «Амаретто» и шестизарядный револьвер с глушителем. Другой тяжестью он себя никогда не обременял. Вот и Влад отчасти был таким, пока не встретил на пути «даму с ребенком».

Артемов неожиданно подмигнул мичману, которому «не позавидуешь». С минуты на минуту сорвется на свои занятия. Расписание на базе пока никто не переделал. Не важно, кто приехал, замглавы или сам глава. Из Кремля или из кремль-брюля.

– Как там жена лейтенанта Болтянского? – справился Михаил Васильевич. – Не родила еще?

– Нет.

– Откуда такая уверенность?

– Вы Болтянского не знаете.

– А-а… Вот в чем дело. – Полковник снова подмигнул. – Кажется, я понял. Лейтенант расстарался минимум на тройню, да?

– Нет. Он пьяный придет. Лично я знаю, где прятаться.

Вот так. Хоть стой, хоть падай.

– Ты говорил, у тебя дело ко мне.

– Да, – ответил Юрмин. – Сергей Климов только что вышел на связь.

Артемов потянул мичмана за рукав в кабинет замполита. Закрыв дверь, кивком разрешил продолжить.

– Он на пути в базу. На борту лодки раненый. Затребовал «Скорую» на старый пирс.

– Все? Он ничего не уточнил – кто ранен, сколько человек на борту?

– Никак нет.

– Коротко. – «На борту раненый, – соображал полковник. – Значит, все-таки что-то произошло в полевом лагере». Отчего-то он понадеялся, что раненый – капитан Колчин.

Вчера поздно вечером между полковником и начальником военно-морской «ремеслухи» состоялся разговор. Оказывается, Паникян не мог дождаться, когда наконец-то распрощается со штатной единицей психолога. К Олегу Колчину, как к офицеру, у него претензий не нашлось. Вообще же предпочитал «скрытого» психолога; подробно развернул эту тему. Артемов не мог не согласиться с начбазы. И не один он такой. Многие командиры подразделений недовольны широко развернутой в войсках «психологической» программой Минобороны.

– Доложишь мне, когда появится Сергей Климов, – распорядился Артемов.

– Не знаю, смогу ли. – Юрмин посмотрел на часы. – У меня через пять минут занятия с третьим экипажем.

– Все равно пошли кого-нибудь на старый пирс.

– Егорова подойдет? Ей так и так туда шлепать.

– Егорова? Да, – одобрил Артемов. – Отлично. Она свой человек. Погоди, Сергей, – остановил он мичмана. – До выхода сержанта Климова в эфир с ним не связывались? Не получал ли он каких-нибудь распоряжений?

– Нет.

Откуда такая очередная уверенность, полковник спрашивать не стал. Теперь ему необходимо держаться поближе к Паршину, не спускать с него глаз. Что бы ни произошло в лагере, ему ничего не поправить. Его поезд ушел. Возможно, машинистом был сержант Климов, а контролером – капитан Колчин.

Артемов подумал о том, что операция не просто затянулась. Она петляла, как бесконечная тропинка в лесу. Никогда не угадаешь, что ждет за следующим поворотом. Но надежда, что за ним откроется правительственная трасса, все же была.