— Доброе утро.
— Наше вам с кисточкой.
— А тебе не пора?
— А сколько?
— Без двадцати.
— Оп-па! Опаздываю!
Квас убежал за джемпером. В прихожей надел ботинки, замотался белым шарфом, взялся за бомбер с «мертвой головой» на рукаве. Потом спохватился и надел потрепанную жизнью кожанку. В прихожую вышел отец, критически осмотрел его:
— Ну вот, хоть на человека похож.
— На лбу мне «скинхед» не написать?
— Не говори глупостей.
— А то у одного в фильме прям на лбу было написано — «скин».
— Ладно, хватит. Ну что, пошел?
— Пошел.
— Удачи. Пособранее там.
— Аи, погоди! Часы забыл. Принеси, ладно, а то я уже в ботинках. В комнате у меня там, на полке… Ага, благодарю.
На вымершей утренней улице было безветренно и тепловато. Ходу до нового магазина было не больше пяти минут. Когда Квас топтался перед входом, часы показывали без восьми минут девять. Он закурил и стал осматриваться. Когда-то здесь была булочная, потом видеопрокат, а рядом существовало ателье. Через какое-то время хлебопеки, видеопираты и портные накрылись, а новые хозяева сломали стены и устроили что-то вроде небольшого супермаркета. На витринах были большие наклейки, изображающие фрукты, бутылки, сосиски и торты, за стеклом покачивались на веревочках бутафорские пачки жвачки, а над входом висела большая желтая вывеска — «Микс-маркет». На стеклянных дверях висели два объявления, отпечатанные на принтере, в траурных рамках: «Требуется продавец» и «Требуется смотритель зала». Квас еще потоптался перед входом, закинул окурок в урну и вошел. Прямо напротив дверей был высокий стеллаж, где покупатели оставляли свои сумки и брали корзины. «Так, вроде неплохо, — решил Квас. — Чисто, ничего не скажешь». Народу в магазине почти не было, и девчонки- продавщицы в бордовой форме скучали. Квас подошел к полной кассирше.
— Здравствуйте. Я по поводу работы. Как мне поговорить с Сергеем Ивановичем?
Кассирша оглядела его, но Квас смотрел бесхитростно прямо перед собой. Она остановила пробегавшую мимо продавщицу.
— Ты вниз, Лен?
— Да.
— Скажи Сергею, тут пришел молодой человек, по поводу работы.
Квас отошел от кассы и стал глядеть по сторонам. На потолке лениво крутился вентилятор. В одной из магазинных тележек, поставленных змеей, спал толстый серый котенок, свесив сквозь прутья лапы. Магазин был небольшой — продукты в розницу, мясной отдел, всякая всячина для кухни, там же всякие шампуни- кремы, и аптечный киоск. Администратор, крепкий пожилой мужик в зелено-черном джемпере, стремительно вышел минут через десять.
— Кто тут насчет работы?
— Я. Здравствуйте.
— Здравствуй. Не ты сегодня должен к девяти подойти? — Я.
— Хорошо. Ты смотрителем? — Да.
Администратор кивнул.
— Как тебя зовут?
— Дмитрий.
— Я Сергей Иванович. Дим, слушай сюда. У нас, видишь, магазин самообслуживания. Твоя работа — следить, чтоб не тащили. Видишь, стеллаж с корзинами? Порядок у нас такой: заходит кто, сумку здесь оставляет, берет корзину и идет. Вход, видишь, строго там, а выход только через кассы. Ясно?
— Ясно.
— Время работы с восьми до десяти. Получать будешь тысячу. Вопросы есть?
— Обеденный перерыв и материальная ответственность.
— Обедами тут кормят. А ответственность… Какая у тебя ответственность? И так зарплата небольшая, а если еще вычитать, вообще будешь копейки получать. Тут расчет на совесть. Девчонки тебе покажут, где кухня, где что. Порядок такой; пошел обедать, там или чай пить, подошел, девчонкам сказал, чтоб подстраховали. Ясно?
— Ясно.
— Работать останешься? — Да.
— Паспорт при себе?
— Конечно.
— Пойдем, напишешь заявление.
Они спустились по лестнице в подвал, зашли в конурку, на двери которой значилось — «Администратор». Там Квас набросал заявление. Сергей Иванович бегло просмотрел его, почесал подбородок и закурил.
- Ага, заявление есть. Обратно пойдешь, сними объявление с двери, вакансию ты занял. В понедельник к восьми утра жду.
Поднявшись, Квас поддел ключом скотч, державший грустное объявление, содрал со стекла, скомкал и выбросил в урну. Он вспомнил, как Молодой рассказывал о такой работе. «Четырнадцать часов на ногах — тяжеловато. Со скуки башка пухнет. Часам к четырем уже крыша съезжает, уже по барабану — тащат, не тащат. Народ набежит _ вообще ни хера не уследишь. А вообще, — нехорошо ухмыляясь, добавил тогда Молодой, — работа в том, чтобы следить, чтоб покупатели не спиздили того, что можешь спиздить ты сам. У меня, например, до сих пор не поднимается рука покупать шоколадки, ириски и прочую поебень». На обратном пути, почти уже у самого дома, Квас нос к носу столкнулся с невеселым спартачом, жившим в соседнем доме и знакомым по паре акций. Домой Квас пришел часа через два, встретив новый день двумя бутылками «Москворецкого» пива.
Дома отец гудел пылесосом. Когда над входной дверью тоненько звякнул колокольчик, он выключил пылесос и спросил:
— Ты, Мить? — Я.
— Как, все нормально?
— Вроде да — с понедельника выхожу.
— Ну, вот видишь… Тут тебе парень звонил.
— Назвался?
— Да, Денис, просил перезвонить.
— Угу, понятно, Тогда ты не гуди пару минут, ладно?
— А чего ты к себе не идешь разговаривать?
— А чего ботинки снимать? Я сейчас опять ухожу.
— Куда это?
— Да тут деньги, записка какая-то…
— А, это тебе мама оставила, сходишь, купишь, чего надо.
— Она давно на рынок ушла?
— Где-то полчаса назад.
Он слегка обеспокоился. Звонил Роммель. Обидно будет, если все накроется. Хотя, с другой стороны — тоже неплохо. Пустая квартира, темнота — друг молодежи, и так далее. Но переключаться с акции на
