– Верится с трудом. Послушать вас, вы должны тянуть как минимум на тридцать.

Антон улыбнулся.

– Я не виноват. Обстоятельства заставляют.

– Ваш друг?

– Не только. Он взят в заложники всего несколько часов назад, а до этого были совсем другие причины. Мне нужно было узнать правду и доказать, что я не преступник. И я на пути к этому. Я выжил, несмотря на то что меня обложили; и я разговариваю с вами.

– Давайте сделаем вот что. Дам я вам «чистый» номер телефона, по которому вы сможете связаться со мной. Человеку, который ответит по этому номеру, скажете, что хотите поговорить со мной. Он передаст, как и когда это можно сделать. Только не представляйтесь ему своим именем. Скажем, что-нибудь сокращенное. Например, от вашей фамилии. Антон Никишин, 19 лет – Ан-19. Пойдет?

– Пойдет.

– Договорились.

– Я правильно вас понял: вы будете говорить обо мне с Премьером?

– Вначале мне нужно обдумать все услышанное хотя бы в течение часа.

– А подробности вас не интересуют?

– Приблизительно я представляю, как происходило все на самом деле. А вы не хотите мне сказать, в чьих руках находится сейчас ОВ?

– Я скажу вам только после того, как вы заручитесь поддержкой Премьера. У вас ведь достаточный штат?

Береговой улыбнулся.

– Думаю, небольшая военная операция нам по зубам. И еще один вопрос. Нет ли у вас сведений, что эти люди напрямую могут угрожать жизни Премьера? Этот вопрос я должен был задать в первую очередь, но последовал вашему совету и говорил с размахом. – Береговой позволил себе шутливый тон. – Итак, нет ли в их планах прямой или косвенной угрозы Премьеру?

– У меня нет таких сведений. Хотя я не исключаю этого. Люди серьезные, в прошлом профессионалы.

– Хорошо. – Береговой, взглянув на часы, протянул Антону руку. – Давай, парень, пока в неприятности не попадай. Слушай номер телефона: 195-10-64. Это автосервис. Спросишь механика Вадима Лациса. Позвони ему сегодня до обеда, скажем… в 10 часов. На всякий случай запомни адрес: Хорошевское шоссе, 39. Если поедешь на метро, станция «Полежаевская».

Климентьев остановил машину на набережной напротив Парка имени Горького, и Антон, не оборачиваясь, пошел по ходу движения транспорта. Миновав здание касс Аэрофлота, он свернул за угол.

На улице было уже светло. Ранние прохожие, спасаясь от утренней прохлады, спешили по своим делам. День для многих начинался спозаранок.

– Куда едем? – спросил Климентьев.

– Домой, – ответил Береговой. – Нужно собраться.

Через три часа Премьер должен быть в правительственном медицинском центре на Сивцевом Вражке: ничего серьезного, однако это займет время – час или чуть больше.

А он прав, думал Береговой о парне. Как он сказал про Премьера? «Он сбивался и путался, но по- настоящему страдал за каждого». Да, он, черт возьми, прав. Босс действительно постарел тогда на добрый десяток лет. Когда Премьеру сообщили о захвате заложников в больнице, он в сердцах бросил авторучку на стол. Забыв снять очки, он смотрел через толстые плюсовые стекла в пространство; в кабинете установилась напряженная тишина. Он посерел лицом и внезапно осунулся.

Постарел…

А у Антона в ушах стояли слова генерал-майора: «Думаю, небольшая военная операция нам по зубам».

Ровно в десять часов Никишин позвонил по номеру 195-10-64.

– Алло, это автомастерская? Могу я поговорить с Вадимом Лацисом?

– Можете, Лацис слушает.

– Я звоню вам по поводу ремонта берегового катера. Как, возьметесь?

– А, это вы. Мне говорили о вас. Только разговор шел не о катере, а о самолете. Забыл только марку.

– Ан-19.

– Точно. Что ж, подплывайте или подлетайте, как вам удобно. А если серьезно, то позвоните по телефону 925-35-80. Потом перезвоните мне.

– Хорошо.

Через десять минут Антон звонил по телефону, который продиктовал ему Лацис.

– Здравствуйте, я хотел бы поговорить об Ан-19.

– Одну минуту. – В трубке раздался едва уловимый щелчок и через минуту мужской голос, прозвучавший чересчур громко, произнес:

– Алло? Вы сегодня утром имели беседу?