пор мы старались не думать.

— Мы этого не узнаем. И никогда не знали.

Виола едва слышно охает и вешает голову:

— Похоже, ты прав…

— Но надежда есть, — говорит Бен. — Никогда нельзя терять надежду.

Мы оба смотрим на него таким взглядом… как-то он должен называться, но я не подберу слова. Мы смотрим на него так, бутто он говорит на чужом языке, бутто он только что предложил нам полететь на луну или сказал, что все это нам приснилось и на кухне нас ждет гора конфет.

— Какая еще надежда, Бен?

Он качает головой:

— А что, по-вашему, все это время толкало вас вперед? Что привело вас сюда?

— Страх, — отвечает Виола.

— Отчаянье, — добавляю я.

— Нет, — возражает Бен нам обоим. — Нет, нет и нет! Вы добились куда большего, чем многим людям на этой планете удавалось добиться за всю жизнь. Вы храбро преодолевали препятствия, рисковали жизнью и побеждали. Вы обогнали целую армию, справились с безумцем, смертельной болезнью и повидали такое, что остальным и не снилось. Разве без надежды все это возможно?

Мы с Виолой переглядываемся.

— Бен, я тебя понимаю, но…

— Надежда. — Он стискивает мою руку. — Все благодаря надежде. Даже сейчас я смотрю в твои глаза и вижу, что она живет в тебе, живет в вас обоих. — Бен переводит взгляд на Виолу, потом снова на меня. — И в конце этой дороги вас тоже ждет надежда.

— Откуда вам знать? — спрашивает Виола, и мой Шум, как бы мне ни хотелось думать иначе, с ней согласен.

— Наверняка не знаю. Но верю. Это и есть надежда.

— Бен…

— Даже если вы сами не верите, — перебивает меня он, — хотя бы поверьте, что верю я.

— Я бы поверил скорей, если бы ты пошел с нами.

— А он не идет?! — удивленно переспрашивает Виола.

Бен смотрит на нее, открывает рот и опять закрывает.

— Что за правда, Бен? Ты хотел рассказать нам какую-то правду.

Он медленно втягивает носом воздух и так же медленно выдыхает.

— Хорошо, смотрите.

Но тут мы все замечаем, что музыку из Карбонел-даунс начинает перебивать громкий Шум мужчин. Они уже идут по мосту.

И их много.

Наверное, это еще одно назначение музыки: никто не должен слышать, если за ним идут.

— Виола! — зовет доктор Сноу. — Что вы там оба делаете?

Я встаю и смотрю прямо на них. Доктор Сноу идет по мосту, держа за руку маленького Джейкоба. За ним шагают несколько мужчин — очень похожих на него, но куда менее дружелюбных. Они смотрят на нас, и замечают Бена и видят, что мы с Виолой с ним разговариваем.

Их Шум начинает менять цвета, когда до них постепенно доходит, что это значит.

И у некоторых из них ружья.

— Бен? — тихо говорю я.

— Бегите, — едва слышно выдыхает он. — Сейчас же!

— Я тебя не брошу. Однажды бросил, хватит.

— Тодд…

— Слишком поздно, — говорит Виола.

Потомушто они уже рядом, идут прямиком к кустам, где мы… больше не прячемся.

Доктор Сноу подходит первым и окидывает Бена внимательным взглядом:

— Это еще кто?

И Шум у него совсем не благодушный.

— Это Бен, — говорю я, пытаясь своим Шумом заблокировать вопросы, сыплющиеся на нас со всех сторон.

— И кем он тебе приходится? — спрашивает доктор Сноу, пытливо глядя мне в глаза.

— Бен мой па. — И правда ведь, по большому счету? — Мой отец.

— Тодд, — слышу я голос Бена из-за спины. Его Шум превратился в ураган разных чувств, но лучше всего в нем читается предостережение.

— Твой отец? — переспрашивает бородач, стоящий позади доктора Сноу. Его пальцы обхватывают приклад винтовки, но с плеча он ее не снимает.

Пока.

— Не называй отцом кого попало, Тодд, — говорит доктор Сноу, прижимая к себе Джейкоба.

— Ты же говорил, что мальчик родом из Фарбранча, — вмешивается третий мужчина с багровым пятном под глазом.

— Мне так девочка сказала. — Доктор Сноу смотрит на Виолу. — Правда, Ви?

Она не прячет глаза, но и не отвечает.

— Слову женщины верить нельзя, — говорит бородач. — Как пить дать, прентисстаунец!

— И он ведет к нам армию, — добавляет пятнистый.

— Мальчик ни в чем не виноват! — Я оборачиваюсь и вижу, что Бен поднял руки. — Вам нужен я, а не он.

— Поправочка, — злобно выплевывает бородач, — ты нам как раз не нужен.

— Погоди минуту, Фергал, — останавливает его доктор Сноу. — Здесь что-то неладно.

— Ты прекрасно знаешь закон, — говорит пятнистый.

Закон.

В Фарбранче тоже говорили о каком-то законе.

— А еще я вижу, что обстоятельства необычные. — Доктор Сноу поворачивается к нам. — Давайте хотя бы дадим им шанс объясниться.

Бен делает вдох:

— Ну я…

— Не ты, — обрывает его бородач.

— Что происходит, Тодд? — спрашивает меня доктор Сноу. — Скажи нам правду, это очень важно.

Я перевожу взгляд с Виолы на Бена и обратно.

Какую сторону правды лучше открыть?

Щелкает затвор: бородач поднял винтовку. И не только он.

— Чем дольше вы тянете, — говорит бородач, — тем больше смахиваете на шпионов.

— Мы не шпионы! — выпаливаю я.

— На речной дороге всего в часе или двух отсюда наш разведчик заметил армию, о которой предупреждала твоя девочка, — говорит доктор Сноу.

— О нет… — шепчет Виола.

— Она не моя, — тихо проговариваю я.

— Что? — переспрашивает доктор Сноу.

— Что? — переспрашивает Виола.