Художника, который, им плененный,
Очей не отрывает от него.
Где движутся планеты и струят
Свой дар земле на зов ее исконный:
Погибло бы небесных сил немало
И чуть не все, чем дельный мир богат;1277
Иль круче, то премногого опять
Внизу бы и вверху недоставало.
Продумай то, чего я здесь касался,
И восхитишься, не успев устать.
Затем что полностью владеет мной
Предмет, который описать я взялся.
Запечатлевший силою небесной
И мерящий лучами час дневной, —
По тем извоям совершал свой ход,
Где он все раньше льет нам свет чудесный.1279
Заметил лишь, как всякий замечает,
Что мысль пришла, когда она придет.
От блага к лучшему, что ей вослед
Стремленье времени не поспевает.
Там, в недрах солнца, посещенных нами,
Раз отличает их не цвет, а свет!
Я беден, чтоб наглядный дать рассказ.
Пусть верят мне и жаждут видеть сами.
Для тех высот, дивиться вряд ли надо,
Затем что солнце есть предел для глаз.1281
Семьи Отца, являющего ей
То, как он дышит и рождает чадо.1282
Пред Солнцем ангелов,1283 до недр плотского
Тебя вознесшим милостью своей!'
Святого рвенья и отдать свой пыл
Создателю так не была готова,
И так моя любовь им поглощалась,
Что я о Беатриче позабыл.
Но так сверкала радость глаз святых,
Что целостная мысль моя распалась.1284
Обвивших нас венцом, и песнь их слаще
Еще была, чем светел облик их;
Наденет пояс, и, огнем сквозя,
Он светится во мгле, его держащей.
Есть много столь прекрасных самоцветов,
Что их из царства унести нельзя;
И кто туда подняться не крылат,
Тот от немого должен ждать ответов.
Нас, неподвижных, обогнув трикраты,
Как звезды, к остьям близкие, кружат,
Умолкнув, станет женщин череда