Маша сослепу налетела на кого-то мягкого. Он взял ее за руку и потащил за собой. Рука была широ­кая, как у взрослого. Боинг!

— Петь, где ты? — прошептала она.

— Здесь! — Петька вцепился в ее сумку.

Боинг вывел их в штрек, где скрылся незнакомец. Впереди по стенам прыгало пятно света от его фона­ рика. Идти за ним в темноте оказалось нетрудно, только надо было высоко поднимать ноги, чтобы не споткнуться о камень. Когда незнакомец сворачи­вал, Маша включала фонарик и светила под ноги. Восьмиклассники прибавляли ходу. Было страшно, что незнакомец свернет еще раз и потеряется.

Шварк! Стук! Шмяк!

Маша мигнула фонариком: ага, это Петька заце­пился сандалией историка, выворотил из пола утоп­ танный камень и сам растянулся во весь рост. Свет впереди заколебался и стал разворачиваться.

— Залегли! — скомандовал Боинг. — Ползком!

«Платье! НОВОЕ!!!» — ужаснулась Маша, падая на камни.

На восьмиклассников уставился подслеповатый желтый глаз чужого фонарика. Рядом был боковой ход — Маша успела заметить, когда светила на Петь­ку. Она пошарила по стене, наткнулась на угол и, схватив Петьку не то за штаны, не то за рубашку, по­тянула за собой:

— Сюда!

Шумно сопя, подполз Боши

— Где вы?

— Тут.

Маша посветила в глубину бокового штрека и заметила еще один перекресток. Фонарик она сразу же выключила. Схватившись за руки, восьмиклассники просились к спасительному ходу. В привыкших к тем­ноте глазах еще стояла картина, освещенная фонариком. Они легко нашли поворот и спрятались за углом.

Боинг нащупал Машину голову и прошептал в ухо:

— Сюда идет.

— Видела. Хорошо, что у него фонарик слабый, бьет шага на три.

Петька странно притих. Маша слышала, как он носится в темноте и поскуливает сквозь зубы.

— Ты что?

— Я, кажись, ноготь на ноге сорвал.

— Заткнись, Ромелла! — прошипел Боинг.

Маша высунулась из-за угла. В подземной тиши­не далеко был слышен топот. Незнакомец подошел, гнетя под ноги, нагнулся, и Маша увидела у него в руке потерянную Петькой сандалию! Удирать было поздно — незнакомец мог услышать. Если он решит пройти десять шагов по боковому штреку...

— Порой даже мудрый слон хлопает ушами, — вслух сказал незнакомец и запустил сандалией в тем­ ноту. Судя по звуку, она упала шагах в двух от Маши.

Незнакомец развернулся и затопал обратно. Задев Машу рукавом по лицу, рядом прошел Боинг.

— За ним! Соловей, вставай.

— Вы идите, ребята, я догоню, — дрожащим голосом сказал Петька. — У меня палец сломался!

Не успела Маша переварить эту новость, как Бо­инг швырнул ей на колени свою сумку и убежал за незнакомцем. Тяжеловатый Боинг, который не мог перепрыгнуть через гимнастического коня, двигался в подземелье удивительно легко. Наверное, сказыва­лись прадедушкины гены. Его шаги быстро затихли, и Маша расслышала Петькино дыхание.

— А ты почему не ушла? — спросил Петька.

— Мы потом тебя не нашли бы.

— А так нас двоих не найдут.

— Найдут, — пообещала Маша, стараясь, чтобы голос звучал твердо.

— Кто? Прадедушка Боинга или Белый Реалист?

— Люди найдут. Не ной, Петька. Тебе поговорить больше не о чем?

— Например?

— Например, ты мне хотел что-то сказать.

— Фигушки, Алентьева, — подумав, решил Петь­ка. — Тогда мы погибали, а теперь ты сама говоришь, что нас, может, найдут.

— А ты только под страхом смерти признаешься в любви?

Петька еще подумал и сказал:

— Любовь и смерть неразделимы.

— Давай свой палец, балбес! — Маша включила фонарик.

Петька был бледнее, чем ракушечник у него за спиной. Сидя по-турецки, он зажимал кулаком по­ страдавший палец на ноге.