Тут уже Маша привязала к подходящему камню конец нитки, выбрав самую яркую и толстую — оранжевую мулине. Пошли по «тройке». Шагов че­рез тридцать нитки в руке у Маши размотались до конца, и она привязала к оранжевой белую. Жалко. Ей всегда казалось, что ниток в таком мотке больше.

Номер пять Евгень Евгеньича увидели еще изда­ли. На перекрестке лежал красный рюкзак, укутан­ный от сырости в полиэтиленовую пленку.

— Посмотрим! — сунулся Петька.

— Нехорошо, — начала Маша, но Петька уже с урчанием зарылся в рюкзак:

— А если б мы заблудились и умирали бы тут без еды и света?.. Ага, комбинезон! — Петька посмотрел на свои вымазанные белым коленки. Ракушечник вроде школьного мела, только потверже, но тоже пачкается. — Ясно, Евгень Евгеньич переоденется здесь, полазает, а наверх выходит чистеньким!

За комбинезоном Петька вытащил из рюкзака пластмассовую коробку и с выражением прочитал надпись, оттиснутую на крышке:

— «Металлоискатель бытовой». Металлоискатель бытовой оказался размером с плеер. Он был совсем новенький; в коробке сохрани­лась инструкция.

Петька прочитал, что «металлоискатель бытовой (далее «МБ») предназначен для поиска скрытой в стенах электропроводки, а также труб и любых металлических предметов». Нажал на кнопку — «МБ» запищал. Поднес его к железной пряжке рюкзака — тон писка изменился.

— Вот почему Евгень Евгеньич так мало прошел: клад искал в стенах, — заключил Петька. — Ребят, а выходит, что дальше мы пойдем первыми! После Бобрищева, конечно.

Боинг покопался в рюкзаке и вздохнул:

— А жратвы нет. Компас зачем-то.

— Дубина, дай сюда! Это же классно! — Петька отобрал у него компас. — Бобрищев к морю ходил, так? А Евгень Евгеньич засек по компасу, в какой стороне море, спустился под землю и пошел, как Бобрищев.

— А мы-то не знаем, где море, — остудил его Боинг.

— По этому штреку пойдем.

— Штрек не прямо к морю ведет. Его же проби-м1 куда глаза глядят, просто чтобы камни добывать. Может, он ведет влево, тогда в следующем штреке повернули бы направо. Или наоборот. А так ты не будешь точно знать, куда идти.

— Посмотрим, — сказал Петька, он всегда так говорил, когда не мог возразить.

Мальчишки взяли компас и металлоискатель, сказав, что все положат на место, когда будут возвращаться. Скрепя сердце, Маша тоже заглянула в чужой рюкзак. Она искала план или карту. Но в рюкзаке больше ничего не было, кроме фонарика и стоптанных сандалий. Летом такие носило все мужское население Укрополя. Петька уже два раза останавливался, чтобы заново подвязать ниткой свой оборван­ ный ремешок. Маша бросила сандалии ему:

— Надень пока.

— Да они ж сорок пятого размера! Куда мне такие ласты, в море плавать? — заспорил Петька.

— Надень! — поигрывая мускулами, приказал Боинг.

Петька со вздохом шагнул в сандалии учителя, за­тянул потуже ремешки, походил — ничего. Он с важ­ ным видом положил на ладонь компас и покрутил колесико с меткой.

— Азимут... Что-то я забыл, как азимут определяют.

— Его не определяют, а берут, — поправил Боинг. Но это было все, что он знал об азимуте.

— Азимут — это угол между севером и нужным тебе направлением, — подсказала Маша. — Море приблизительно на юго-западе.

— И штрек на юго-запад ведет! Всего две черточ­ки в сторону! — обрадовался Петька.

— Вот и веди нас на две черточки. — Маша не стала отбирать у Петьки компас: не маленький, сам справится.

И потянулись один за другим штреки, похожие как близнецы. Кое-где они шли на спуск, а в одном месте ход круто поднимался, и пришлось лезть на карниз высотой в человеческий рост. Там, на стене, нашли неглубоко процарапанные в камне цифры.

— Шифр Бобрищева! — загорелся Петька.

Но Боинг, изучив цифры, сказал, что это расчеты шахтера. При царе за дюжину добытых камней раз­ мером с тротуарный плинтус давали три копейки.

— У меня прадед в этих местах камень добы­вал, — гордо сказал Боинг. — Может, он это и написал. А мой родитель, когда учит меня за двойки, орет: «Хочешь тоже за три копейки горбатиться?!»

— А он откуда помнит? — недоверчиво спросил Петька.

— Так и его за двойки учили, — ответил Боинг.

В катакомбах не было ни солнца, ни ветра, ни дож­дей. Время остановилось. Цифры выглядели так, слов­но прадедушка нацарапал их только что. Вздохнул, по­глядел на итог — 19 1/2 копъ. — и устало пошел к вы­ходу, светя себе допотопным керосиновым фонарем.

— Зябко, — передернулся Петька.

— А тут всегда так: ни лета, ни зимы. Прикинь, Соловей: над нами камня метров пять. — Боинг по­ гладил рукой прадедушкины расчеты, смахивая пыль, осевшую сотню лет назад. — Пойдем, чего стоять?