недоброго, но он слишком привык доверять своим инстинктам, и потому сейчас зашагал по улицам Эссаира, все ускоряя шаг.

Ноги сами несли его вперед, — и вскоре, далеко впереди, он заметил очертания рослой фигуры в точно таком же синем плаще, как у него самого. Человек шел не торопясь, не оглядываясь и явно точно зная, куда направляется, ибо уверенно сворачивал то в один проулок, то в другой, без колебаний выбирая дорогу в лабиринте узких городских улочек.

Конан двинулся быстрее, стараясь идти бесшумно, и начал сокращать расстояние между ними. Он уже готов был окликнуть рослого незнакомца… Но тут ему не повезло.

На узенькой улочке из подворотни прямо ему навстречу старуха-зеленщица выкатила свою тележку, торопясь до рассвета попасть на рынок. Конан невольно замешкался: им было никак не разойтись на узкой мостовой, а злобная старуха вместо того, чтобы дать ему дорогу, хрипло закаркала на всю улицу:

— Куда тебя несет, здоровяк проклятый! Чуть с ног меня не сшиб, гнев Эрлика на твою голову! Понаехало чужестранцев, житья от вас нет!..

Конан что-то рявкнул в ответ, — и тут шедший в полусотне шагов впереди незнакомец обернулся, привлеченный шумом.

На таком расстоянии в полумраке Конан, разумеется, не мог разглядеть его лица и надеялся, что и тот не сможет узнать своего преследователя, — однако незнакомца явно что-то встревожило. Он перешел на бег, стремительно исчезая в запутанном лабиринте Эссаира.

Оттолкнув докучливую старуху, Конан перескочил через проклятую тележку, загородившую ему путь, и со всех ног кинулся вдогонку. Пару раз впереди ему удалось заметить мелькавший синий плащ, — но затем незнакомец как сквозь землю провалился.

Встав на перекрестке, северянин задумался, что же делать теперь. Резоннее всего было бы, конечно, плюнуть на загадочное происшествие. Если этот парень служит во дворце, — на что ясно указывал синий плащ стражника, — то проще всего отыскать его именно там. Стоит лишь дождаться завтрашнего вечера…

Однако то же самое шестое чувство, что заставило киммериец пуститься в погоню, сейчас настоятельно твердило ему не отступать. Он и сам не знал почему, но не сомневался, что обязан как можно скорее разыскать ускользнувшего от него человека.

Впрочем, план действий был ему вполне ясен, ибо в прошлом Конану не раз доводилось использовать его. Дождавшись, когда город окончательно пробудился и вокруг забурлила жизнь, он отыскал ватагу сорванцов, возившихся в пыли и, кинув им пару медных монет, объяснил, чего хочет. Мальчишки, выслушав сосредоточенно, рассыпались в разные стороны, словно стайка проворных крысят. Еще ни в одном городе шустрая ребятня не отказывалась от возможности подзаработать и поучаствовать в каком-нибудь приключении…

Время в ожидании Конан провел в обнаружившейся поблизости таверне, за обильным завтраком и кувшином вина. Он чувствовал себя вполне бодрым, отдохнувшим и готовым к бою, когда ближе к полудню начали возвращаться его малолетние посланцы. Один из них принес долгожданную весть: рослый черноволосый мужчина в синем плаще остановился на постоялом дворе старика Ицита, в паре кварталов отсюда. Пока мальчишка провожал туда Конана, он успел добавить также, что, судя по всему, незнакомец проживает там уже добрых полторы луны. Ровно столько же, сколько сам киммериец провел в Эссаире…

Второй этаж. Третья комната по коридору… Приоткрытая дверь должна была бы насторожить Конана, но, подогреваемый нетерпением прояснить досаждавшую ему все утро загадку, он не задержался ни на миг, вихрем ворвавшись внутрь.

Мальчишка, приведший его сюда, оставил своего напарника на страже, у входа на постоялый двор, и тот клятвенно заверил киммерийца, что рослый, похожий на него незнакомец никуда с утра не выходил…

— Эй, парень, я все-таки отыскал тебя! Будешь знать, как бегать от…

Ворвавшись в комнату, Конан огляделся по сторонам. Проклятье! Неужто мальчишка обманул его, — или недосмотрел?… В комнате не было ни души. Куда же мог удрать этот шустрый ублюдок?!

Взгляд северянина метнулся к окну, но оно было слишком узким, чтобы там мог протиснуться человек его габаритов, — или таинственный незнакомец, если уж на то пошло, не уступавший статью самому варвару.

Внизу, в обеденном зале, его тоже не было… Так где же он?

Комната была совсем невелика. Сундук для одежды у стены. Рядом — шаткий столик, кровать посередине комнаты… Но что там за ней?

Мгновенно насторожившись, Конан двинулся в обход шаткого ложа.

Темно-синий плащ, а под ним — явно очертания тела.

Недрогнувшей рукой северянин сорвал это покрывало… и встретился взглядом с остановившимися глазами мертвеца.

Первое, что он отметил — незнакомец и впрямь был очень похож на него. Та же стать, та же спутанная грива черных волос, жесткие черты лица… Вот только глаза были орехово-карими, а не синими, и нос — хрящеватый и с горбинкой, какой часто встречается у южан… В остальном же, если не приглядываться, да еще в рассветном сумраке — их двоих запросто можно было перепутать.

Хотя сейчас, разумеется, различие было очевидным. Ибо Конан был жив, — а в сердце у незнакомца торчал кинжал.

Конан потянулся вытащить оружие из раны, чтобы рассмотреть его как следует, — киммерийца заинтересовала рукоять ножа, украшенная какими-то странными символами… как вдруг внезапно странный шорох за спиной привлек его внимание.

Он обернулся рывком.

Из-под кровати стремительно выкатилась какая-то фигура. Мгновение — и человек вскочил на ноги и бросился бежать.

Убийца!

— Стой! Стой, тебе говорю!

Конан бросился вдогонку. Он настиг негодяя у самых дверей, схватил за плечо…

Тот развернулся. В руке блеснул кинжал, метивший прямо в горло северянину. Киммериец успел отпрянуть, выхватывая меч.

Клинок был уже и в другой руке убийцы. Без единого слова он напал на варвара. Малое и большое лезвие плясали в его руках, словно застывшие языки пламени.

Драться длинным мечом в тесной комнате было не слишком удобно, — и к тому же Конан не ожидал нападения. Более того, ему не хотелось сразу прикончить незнакомца: возможно, он единственный, кто сможет объяснить, что здесь произошло, кем был убитый им неизвестный и что он делал во дворце эмира… Но незнакомец нападал на него столь яростно, что вскоре от миролюбивых намерений северянина не осталось и следа. Теперь он всерьез сражался за собственную жизнь.

Прыжок, выпад, разворот… Незнакомец орудовал в странной технике, больше полагаясь на стремительные уходы из-под выпадов и нанесение собственных ударов из самых неожиданных положений. Ни с чем подобным Конану никогда прежде сталкиваться не доводилось. Он ловко парировал все атаки убийцы, успев стремительно обмотать плащом левую руку, чтобы защититься от кинжала, — но пока никак не мог улучить возможности, чтобы напасть самому.

Но вот наконец подходящий момент…

Лезвие тяжеленного меча просвистело в воздухе, — однако в последний миг незнакомец сумел ускользнуть, и клинок обрушился на хлипкую столешницу, разрубая ее напополам. Во все стороны брызнули деревянные щепки… Убийца скользнул под руку северянину, воспользовавшись мгновенной заминкой, пока тот выпрастывал меч, — и нанес удар в незащищенный бок. Конан успел развернуться и отбить атаку, а затем вновь устремился на врага.

Казалось, от его выпадов сотрясаются стены. Клинки сшибались, высекая снопы синеватых искр. Лишь одно удивляло Конана: почему на шум до сих пор не сбежались постояльцы, и хозяин заведения не