порядку...

– Какой еще порядок? – Зойка повалилась на подушку, закрывая лицо руками.

– Ну, ну, – Борис погладил ее по голове. – Все будет хорошо.

– Не будет! – закричала Зойка в подушку.

Борис понял, что он здорово вляпался. Эти бабьи истерики до черта надоели ему и дома. По любому поводу крики, ор, галдеж! То туфли не те, то какая-то девка что-то не так сказала... и ведь знают, чем достать! Слезами!

«Так бы и дал! – Борис с яростью замахнулся на Зойку, но не ударил, а ласково погладил по плечу. – Теперь минимум час будет мне нервы мотать... Вот уж непруха так непруха! Небось сосед по трезвости ляпнул ей что-нибудь про свои квартирные перспективы».

И тут Борис наметанным глазом увидел некие странные... следы недавних событий.

На полу блестели влажные следы веника. Заметали второпях – под диваном и в углах видны поблескивающие мелкие осколки. Прозрачные – от стекла. Белые – от фарфоровой и фаянсовой посуды. Картинка над диваном из горизонтальной превратилась в вертикальную – кто-то сбил ее с точки равновесия... Письменный стол, который раньше стоял перед окном и был завален книгами, папками, бумагами, ручками, чашками, какими-то пузырьками, флакончиками, баночками, тюбиками с помадой, оказался посреди комнаты. И совершенно пуст! Внимательно осмотревшись, Борис заметил торчащие из-под дивана листы, заглянул вниз – так и есть! Все «геологические отложения» со стола заметены под диван.

– Ты что-то разбила? – тихо поинтересовался Борис. А про себя уже выдвинул самую мрачную версию: «Она с соседом поругалась. Пусть даже на кухне. Он что-то ляпнул. Она треснула его по харе. Тот был еще не выпивши. Или не в духе, как я сейчас. Ответил затрещиной. Она убежала. Он за ней. Драка продолжилась в комнате. Разбили какую-нибудь фигульку из косметики... Тут и началось. Он, естественно, сбежал. Ну и хорошо. Теперь легче пойдет на размен».

– Я тут все разбила, – прокашлялась плачущая Зойка. – Нервы себе успокаивала. После всего... Что со мной сделали.

– Кто?

– А я почем знаю? Ты следователь, ты и должен все знать. А я кто?.. Я – никто. Меня всякий может... Вот так... Прийти и... Кто хочет, кто не хочет. Может прислать кого-нибудь... Вместо себя... Как ты.

– Как я? – поразился Борис. И развернул ее лицом к себе: – Рассказывай! Ну!

– Я спала. Потому что вчера срочный перевод... До трех ночи корпела. А тут... Постучали в дверь.

– Соседи?

– Какие еще соседи?! Ты что, следователь, совсем память отшибло? Он же в поездке! Вернется через две недели! И никого нет в его комнате!

– А кто стучал?

– Откуда я знаю. Пошла открывать. Спрашиваю: кто там? Молчат. Я и открыла.

– Где?

– За дверью.

– За какой дверью? – стиснув зубы, прорычал Борис.

– За входной, – испуганно открыла красные глаза зареванная Зойка. – Я сама удивилась, почему они не позвонили, а постучали? Долго стучали. Я же спала. Легче было бы позвонить. Я бы сразу проснулась.

– Они электричество отключили, – пояснил Борис. – Дальше что было? Подробно! Важна каждая мелочь.

– Ну... Сказали, что от тебя. Что случилось что-то...

– Что?

– Не помню! Не помню! Они мне отшибли память! На всю жизнь! И теперь ты кричишь на меня!

– Успокойся. Ну, Зоя... Это необходимо...

– Они сказали... Что у тебя затягивается дело. Что жизнь человека в опасности. Он, кажется, кому-то перерезал горло. Ножницами.

– А ты здесь при чем?

– При том, что ты этим козлам сказал, что я...

И тут Зойка поднялась и, потрясенная чудовищной догадкой, села на диване, глядя на Бориса остекленевшими глазами.

– Что ты, – напомнил ей Борис. – Что ты...

– Что я не жена тебе. Я же спала. Они толкнули дверь... А я... Как была... Они вошли. Все. Я их не пускала. А они смеялись. Вытащили стол, свалили с него все на пол...

– И что говорили?

– Что сиськи у меня красивые...

– Что дальше?

– Это были враги! – наконец догадалась Зойка. – А я тут зря проклинаю тебя! Боря, прости меня! Они про тебя говорили. Вот я и подумала... Что это по работе! Что они – подонки! Что вы все такие! Боря, прости меня. Они меня с ума свели! Я просто... Я больше жить не хочу... Боря!

– Что они говорили?

– Ничего. Одеяло постелили на стол. Положили лицом вниз... Двое держали, а третий... Молодой такой парень. Я думала. Что они шутят. А он...

– Что они говорили? Важно знать, что они говорили, Зоя!

– Молодой сказал, что он выбирает безопасный секс, и показал мне презерватив.

– Мне нужны их разговоры, чтобы я мог разыскать их. Ты меня понимаешь?

– Ничего они не говорили, Борис, – тихо задумалась Зоя и снова повалились на постель. – Забери меня отсюда. Хотя... Как ты можешь спасти меня? Ты не муж мне. И даже не любовник. Ты просто квартирный спекулянт. Жучок.

– Зоя!

– Ты не любишь меня. Не ври.

– Зоя, прости.

– Не бойся. Я не буду заявлять на твоих товарищей. Никаких следов. Они же профессионалы. Ни одного синяка. Ни одной царапины. Безопасный секс.

– Зоя, прекрати! Не рви мне душу!

– На что обижаться? Одинокую девку приголубили. Ты ведь о них беспокоишься, так? Просто ты захотел избавиться от меня навсегда. Чтобы я тебе не надоедала из-за квартиры. Ты и сам со мною так же. А теперь товарищи...

– Перестань! Заткнись! Ты сама прекрасно все понимаешь! Никакие это не товарищи! Меня просто выпугивают. Требуют! Понятно?

– Понятно. Один из них говорил, что твоя жена ему больше нравится, что он подождет.

– Сволочи! Да я их!..

– Он подождет. Пока ты тянешь этого... С нитками на шее. Ты зачем его тянешь? Куда?

У Бориса больно кольнуло сердце. Дочка сегодня уехала с подругами на пляж в Серебряный Бор. Обещала вернуться к одиннадцати вечера.

– Что ты говоришь, Зоя? Зачем?.. Я виноват перед тобой. Это правда. Виноват, что до сих пор не решил проблему с семьей. Да. Но это же... Это к данному случаю не имеет...

– Для тебя это только случай... Прости, что я тебе позвонила. Что позвала. Это же только мой случай... И тебя он не должен касаться. Твои враги должны понять, что здесь они тебя не достанут. Что я совершенно посторонняя тебе. Моим горем тебя не напугаешь. Вот в чем правда.

– Ты мне не посторонняя, Зоенька! Не плачь!

– Посторонняя! Совершенно! Так мне будет спокойнее! Уходи! Я обещаю тебе, что никуда я заявлять не буду!

– Не плачь, Зоя.

– И жена твоя никогда не узнает, что тебя выпугивают... Что тебя выпугивают, а меня насилуют! Уходи! Я сама в своей жизни разберусь!

Она вскочила и, подняв с дивана, толкнула совершенно ошалевшего Бориса к входной двери!