глядишь, и не пришлось бы тебе в маляры идти. Фильм «Крестный отец» видал?

– Да.

– Ну вот. Пришел бы ко мне и все тут.

К Евсею, или, как его называли, Беляку (только потом Эдик узнал, что это не кличка, а его фамилия), окружающие относились с почтением. Конечно, в тюрьме сидело немного советских эмигрантов, но каждый из них знал, кто такой Беляк.

Узнал и Эдик. Выйдя из тюряги через пару месяцев, он отправился прямиком к Евсею. Тот принял его по старой дружбе хорошо, помог сдать специальные экзамены для подтверждения своей врачебной квалификации, а потом устроил в клинику ассистентом врача-стоматолога.

– Ничего, – сказал Евсей, похлопав его по плечу, когда заметил, что Эдик несколько сник, узнав о том, что ему придется работать почти что медбратом, – ничего. Всему свое время.

Евсей вел себя в клинике как хозяин. Только месяц спустя Эдик понял, что он таковым и являлся. И кроме того, Евсей контролировал несколько десятков врачебных учреждений по всей Америке. Эдик быстро смекнул, что такой человек, как Беляк, зря время тратить не будет. И что если он заведует больницами и клиниками, то, значит, это приносит большие барыши. А покумекав еще, Кипарис понял, что этого человека послала ему сама судьба...

Через полтора года Кипарис уже открывал своим ключом просторный кабинет в новой кардиологической клинике в предместье Нью-Йорка. Беляк оказался более щедр, чем предполагал Эдик. Впрочем, у Евсея был нюх на деньги. А дело оказалось выгодным.

На почетном месте в кабинете Кипариса висел патент Соединенных Штатов, свидетельствующий, что автором новой методики проведения операций на сердце является Эдуард Кипарис. Иногда он смотрел на красивый бланк и с неудовольствием вспоминал редкие звонки и письма своих бывших коллег Знаменского и Бычкова, которые интересовались судьбой изобретения. Эдик, конечно, ничего им не рассказывал о своих успехах. Он предпочитал пожинать плоды славы единолично.

Долгий июльский день все никак не кончался. Стрелки часов вроде уже указывали на время позднего вечера, а небо все не хотело чернеть. Подкрашенные заходящим солнцем багровые облака слоились над дымным городом. Нагретые за день камни постепенно начинали отдавать свое тепло, и поэтому воздух, казалось, становился еще более горячим, чем днем.

Несмотря на опущенные стекла, в машине было жарко. Замечательные протекторы «мишлен» темного «джипа-чероки» прилипали к размягчившемуся за день асфальту и оставляли затейливые ребристые следы на лужицах битума, которым дорожные службы Москвы время от времени латали дороги. Впрочем, лучше они от этого не становились.

Кроме жары в Москве есть еще одна беда, от времени года не зависящая. Это дорожные пробки. Зимой они случаются от мороза и обильных снегопадов, летом от московской, временами невыносимой жары, весной от тающего снега и осенью от дождей и, кажется, даже от листопада. Впрочем, причин может быть очень много, но вне зависимости от них в любое время года московские водители часами стоят в длинной гудящей и чадящей очереди. Моторы работают вхолостую, отравляя даже те жалкие молекулы воздуха, еще остающиеся над главными магистралями города. Водители с завистью смотрят на свободно передвигающихся пешеходов и готовы вот-вот лопнуть от переполняющих каждого матюгов. Кажется, это природа столь изощренным способом мстит за те миллионы тонн свинца, цинка, аммиака и других элементов таблицы Менделеева, которыми человечество пытается отравить атмосферу, с тех пор как был изобретен автомобиль...

Она сидела спокойно, не жала без толку на сигнал, не озиралась, не курила. Она смотрела на заднее стекло старенькой «копейки», стоящей прямо перед ее «джипом», время от времени поглядывала на часы и отхлебывала кока-колу из пластмассовой бутылки. По ней нельзя было сказать, что она куда-то торопится или, скажем, сильно переживает из-за пробки. Так, бизнес-вумен, служащая в уцелевшей после кризиса фирме или банке, возвращается домой с работы. Отличный летний костюм, аккуратная прическа, скромные бриллиантовые кольца на длинных, изящных пальцах. Очки в дорогой оправе. Уверенный взгляд из-под стекол.

Впрочем, водителям в окружающих «джип» машинах было не до разглядывания женщин. Они задыхались в своих «шестерках», «девятках», «москвичах», подержанных «фольксвагенах» и неновых «тоётах». Счастливые обладатели приличных автомобилей, снабженных кондиционерами, физически чувствовали себя намного лучше, но унылое и напряженное состояние водителя в пробке не оставляло и их.

«Кстати насчет кондиционера», – вспомнила вдруг женщина и нажала на пару кнопок. Стекла бесшумно опустились, шум и разноголосые сигналы машин остались снаружи. Чуть слышно загудел кондиционер. Через минуту в салоне стало прохладно и хорошо.

Время от времени строй машин приходил в движение, моторы начинали реветь так, что казалось, если они сорвутся с места, то обязательно побьют рекорды «Формулы-1». Но автомобили подвигались всего на каких-то полметра и замирали вновь.

Спустя полчаса женщина в «джипе» начала проявлять признаки беспокойства. Видно, и на нее подействовало общее состояние участников пробки. Она поглядывала на свои часы, приподнималась в кресле, пытаясь найти за разноцветными крышами машин начало затора. Разглядеть его не удалось.

Тогда она, еще раз глянув на часы, приняла решение. Она посмотрела в зеркало заднего вида и, переведя рычаг коробки передач на реверс, нажала на педаль газа. Машина резко тронулась с места и с маху врезалась в стоявший сзади «ниссан». Затем она снова переключила скорость и двинулась на этот раз вперед. Старенькая «копейка» чуть не развалилась от удара. Таким образом, «джип-чероки», в буквальном смысле растолкав машины, оказался в небольшом свободном пространстве, которого, однако, хватило женщине для того, чтобы совершить несложный маневр. Она снова подала машину вперед и, не обращая никакого внимания на истошные ругательства владельца покореженного «ниссана», повернула руль и выехала на тротуар. Прохожие испуганно шарахнулись от массивной, похожей на танк машины. Женщина проехала мимо летнего кафе и, не задев ни одного столика, свернула в подворотню. Владелец «ниссана» кинулся за ней, но не тут-то было – видимо, хозяйка «джипа» прекрасно ориентировалась в проходных дворах. И через секунду на месте «джипа» осталось только небольшое облачко густой пыли.

Примерно спустя четверть часа темный «джип-чероки» остановился на стоянке у гостиницы «Националь». Женщина оглянулась. Никого. Выйдя из машины, она не торопясь направилась ко входу.

...Когда она вышла из гостиницы, уже совсем стемнело. Через минуту темный «джип» вырулил со стоянки и быстро покатил в сторону Лубянки...