Нелли перешла в машину, где ее ожидали охранники, а Грязнов с Турецким уехали в Генпрокуратуру, куда Константин Дмитриевич уже пригласил и Дениса, которому, по его замыслам, теперь отводилась главная роль.
Инструктаж длился сравнительно недолго.
Вся программа пребывания группы Дениса в Нью-Йорке, в сущности, сводилась к четырем пунктам:
1) охрана Нелли Гаспарян;
2) выход на Жоржа Вартановича и с его помощью розыск Комара;
3) розыск Валерия Комара – для передачи его российским следственным органам (как – это отдельный вопрос);
4) оказание помощи полиции Соединенных Штатов в розыске и задержании убийц-мусульман, бывших в Москве и останавливавшихся в «Метрополе».
В третьем и четвертом пунктах Меркулов надеялся на помощь американской юстиции в лице «старого друга мистера Костьи» Джеми Эванс, соответственно министра юстиции и одновременно генпрокурора США. С госпожой Эванс Денис был уже знаком во время предыдущих служебных командировок в Штаты. Естественно, что и Меркулов на всякий случай предупредил обращение к ней Грязнова-младшего телефонным звонком. Миссис Эванс немедленно вспомнила способного юношу, посещавшего ее офис вместе с «мистером Турецки». И вообще была рада звонку «старого друга». Да, она в курсе грязной истории с ценностями Гохрана, которую ухитрились осуществить международные аферисты – воистину преступность не имеет национальности! Меркулову оставалось лишь тяжко вздохнуть...
Григорий Степанович Коновалов давно уже собирался осуществить свой заманчивый план: поселить собственных соратников в одном престижном месте. Когда-нибудь, уверенно полагал он, такой поселок сам собой вырастет в некий райский городок по типу того, о чем, возможно, тоже думал, то так и не осуществил товарищ Сталин. Правда, великий вождь всех народов, будучи человеком несомненно умным, не доверял своим соратникам и имел к тому все основания. Коновалов же не собирался повторять ошибок вождя. Он был уверен, что живущие в достатке и одной большой компанией люди легче управляемы. Поэтому каждый должен был иметь прекрасный особняк со всеми мыслимыми удобствами и не тесниться на каких-то пятнадцати сотках, а по меньшей мере раскинуться на весь гектар.
По некоторым данным такая возможность появилась. Когда Григорию Степановичу доложили, что Бояров каким-то образом получил документы, разрешающие ему развернуть крупное строительство в районе Николиной Горы, Коновалов тут же пригласил к себе Штиля.
– Слыхал, ученый, какой куш Боярин-то оторвал?
– Если речь о строительстве особняков по Рублево-Успенскому шоссе, то слышал.
– А почему молчал? Почему я не знаю?– удивился Коновалов.
– Я, Григорий Степанович, занимаюсь глобальными задачами. А это вопросы частные. Тактические. Если у вас проснулся интерес в данном направлении, могу дать пару практических советов.
– Понятно, – хмыкнул Коновалов. Великий теоретик конечно же презирал земные проблемы, оставаясь при этом сугубым практиком, если это было ему выгодно. – Давай выкладывай свой источник информации. Сравним, нет ли туфты.
– Какая же может быть туфта, – засмеялся Штиль, – если мне об этом сообщил сам исполнительный директор «Феникса»! Тот, у которого все права на строительство. Кротов его фамилия.
– Погоди, не понимаю. При чем здесь «Феникс», если строит Бояров?
– А землица-то принадлежит Кротову!
– Да?.. Знакомое что-то... От кого слышал, не напомнишь?
Штиль снова засмеялся:
– Да от меня же, Григорий Степанович! Я разок попытался было познакомить вас, но... Вы же человек занятой! У вас время расписано по минутам! Опять же проблемы государственного устройства, экономика будущего...
– Ладно, ладно, – морщась, отмахнулся Коновалов от больно уж откровенной лести, правда высказываемой языком суровой истины. – Ты мне вот что объясни, раз оказался в курсе... Фирма-то у твоего Кротова – да? – получается небогатая? Если не сама строит, а уступила подряд Боярову?
– Верно подметили, Григорий Степанович. И в этой связи все дивиденды от строительства будут практически принадлежать Николаю Андреевичу.
– Ну поскольку ты сам вызвался, поезжай, Эдуард, к Боярову и договаривайся с ним. О чем, скажу, – решил Коновалов.
– Вы действительно считаете, Григорий Степанович, что это дело стратегического значения? – с ехидцей спросил Штиль.
– Считаю, – купился-таки Коновалов.
– Тогда им должны и заняться лично вы! – торжествующе провозгласил Штиль. – Мне Бояров определенно откажет.
– Подожди, – словно от мухи, отмахнулся Коновалов. – Они небось из финского кирпича собираются строить? Не в курсе?
– Бояров, ежели пожелает, получит теперь любой кирпич.
– Он ничего не получит, если не согласится с моими условиями. Навар пополам и семьдесят процентов особняков – наша собственность.
– Не выйдет, – отрицательно помотал головой Штиль.
– Это почему же? – фыркнул с презрением Коновалов.
– Фирма «Феникс» работает под «крышей» ФСБ. Это мне доподлинно известно.
– Да хоть под самим президентом! А кирпич не пойдет! Но если даже и пойдет, то не дойдет! Гарантия.
– Именно потому, что я не располагаю вашими возможностями, Григорий Степанович, считаю мою поездку для вручения вашего меморандума господам Боярову и Кротову абсолютно бессмысленной, – вежливо, но достаточно твердо заявил доктор Штиль, потеряв всякий интерес к своему собеседнику.
Кому-нибудь другому Григорий Степанович нипочем не простил бы подобной дерзости, но Эдуард Эдуардович, по его убеждению, был, говоря языком классика, голова. Поэтому, немного поразмыслив, Коновалов пришел к выводу, что ученый прав. А что иной раз верные свои мысли выражает, не сильно заботясь о почтительности, так на то он и есть интеллигент. У них у всех всегда мозги немного набок и не согласуются с устной речью. Понимать надо такие слабости...
– Хорошо, – миролюбиво заметил Коновалов. – Сам займусь.
Идея насчет строительства особняков на Николиной Горе, которые, к слову, никогда там не будут построены, была воспринята Кротовым поначалу неодобрительно. Алексей Петрович считал себя человеком конкретного дела, решающим реальные и вполне конкретные же задачи. Например, отыскать ценности Гохрана. Тяжело? Может, и невыполнимо! Но это – задача. Поэтому при первом же удобном случае он обратился к Турецкому.
– На кой черт, не знаешь? – В свой вопрос Алексей Петрович вложил все свои сомнения.
– Вот ты часто говорил, что тебе нравится якшаться со Штилем. Что эти якшанья... можно так сказать?
– Нельзя, нет такого слова. Но я понял, о чем ты.
– И слава богу. Значит, можешь себе представить, что всем нам было бы очень важно, если бы ты был вхож в дом Коновалова точно так же, как в дом Штиля. Почему? Сам говоришь, что, к примеру, диадема может находиться в сейфе любого богатого человека. А если она в сейфе Коновалова? Нет, вовсе нет необходимости немедленно и тайно вскрывать этот самый сейф. Хотя и это ты способен сделать. Однако приятельские отношения с Отцом криминальной империи помогут выйти и на другие, не менее важные дела.
– Ну да, не век же терпеть Отца?
– Это во-первых. Придет и его час. А во-вторых, ты говорил, что кусок жирного пирога Коновалов не мог пронести мимо своего рта. Выходит, часть денег за похищенные драгоценности, а возможно, и часть их самих, находится в кармане Григория Степановича. Как их вернуть государству – другой вопрос, но и он тоже имеет место быть. Наконец, третье. Слава Грязнов уже давно точит зубы на этого зубра. По некоторым данным, коноваловская охрана, а если быть точнее, то самые настоящие боевики, проходят обычно курс
