машина, несмотря на свой шикарный спидометр, никак не могла выжать больше того, на что была способна.
— Катя, надо сойти с трассы, — дрожа от напряжения, сказал Турецкий. — Причем сделать это резко. Главное, не перевернуться. У них тяжелый утюг, инерция велика… можем уйти…
Катя быстро, подрезав нос преследователям, сошла с эстакады на боковой съезд и сделала это так, что истошно завизжали колеса. Турецкий боялся только одного: что машина может перевернуться и свалиться с эстакады. Тогда конец. Он, словно это могло помочь, всем весом навалился на правую дверь… пронесло. Черная машина, естественно, «зевнула» их маневр и теперь задом сдавала к съезду с трассы. «Лягушка» же Кати, завершив большой вираж, готова была уже нырнуть под эстакаду. И в этот момент Турецкий увидел, как от машины к ограждению эстакады бегут двое с автоматами в руках.
— Газу! — крикнул он.
Катя тоже увидела бегущих и до отказа вдавила в пол педаль. Грохота выстрелов они не услышали, но, обернувшись, Саша увидел, как большая красная машина, шедшая за ними, вдруг завиляла из стороны в сторону, от нее тут же кинулись другие машины, кто-то кого-то ударил и — заварилась каша.
— Надо скорее уходить, — сказал, с трудом сдерживая дыхание, Турецкий. — И как можно дальше. Пока они там разберутся, мне, Катя, надо быстро осмотреть вашу машину.
— Зачем? — удивилась она, причем как-то спокойно.
— Затем, что нас слишком легко вычисляют. А если эти парни из одной команды, то у них и методы одинаковые. Давайте скорее в любой ближайший лес, парк, куда угодно, где есть канава, чтоб я мог подлезть под ваше днище.
Такое место скоро нашлось, но для этого им пришлось пересечь Майн и изо всех сил рвануть на юг.
Может быть, это был парк, а может, вполне ухоженный лес. Катя ловко поставила машину над кюветом, а Саша, скинув куртку, быстро нырнул под машину. Искать пришлось недолго. Уже через какие-то пять минут он держал в руке шайбочку, отдаленно напоминающую ту, что стояла на его собственной разнесчастной «телеге».
— Ну вот и все, — спокойно сказал Саша, — повертел «маячок» в пальцах и, широко размахнувшись, зашвырнул кусочек металла со всей его начинкой в лесную чащу. — Вот теперь мы можем ехать спокойно. Но лучше какой-нибудь другой дорогой, чтобы их не встретить.
— Я о таких вещах вообще-то читала, — сказала Катя. — Но как она, эта штуковина, у меня очутилась?
— Когда вы приехали, та большая черная машина уже стояла?
— Нет, ее не было. У Миши свой «фольксваген», у меня — «альфа».
Мы просто договорились и встретились у ворот Валентина Дионисьевича.
— Понятно. Надо срочно сообщить ему о нашей находке. Не исключено, что и ему такую же подкинули. Но это лишь с одной целью: им не вы с Мишей нужны, а я. Просто они не могли предвидеть, на какой из двух машин я могу уехать от ВДП. — Увидев непонимающие глаза Кати, он объяснил, что такое ВДП. Она засмеялась.
— Хорошо, я позвоню ему из первого же телефона. Боже, как я устала от этой гонки… — Она потянулась всем телом, увидела, какими глазами посмотрел на нее Турецкий, и прошептала: — А я ведь могла бы догадаться, что с вами не соскучишься…
— В каком смысле? — ему пришлось даже немного откашляться.
— А во всех, — многозначительно протянула она и, тряхнув волосами, посмотрела искоса. — Вы меня спасли, и я хочу вас отблагодарить.
— Разве это я — вас? Это вы моя спасительница… — как-то нелепо стал возражать он.
— Тем лучше, — решительно сказала она и повернулась к нему. — Значит, это дело обоюдное.
И она, ухватив его обеими руками за шею, притянула к себе и исступленно впилась в губы. Он взял ее за лопатки, прижимая грудью к себе, и она сразу навалилась на него, опрокидывая на сиденье.
Поцелуй, вернее, сотня поцелуев, растянутая в одном, длился бесконечно. Наконец она оторвалась от него, провела лицом по его груди и села за руль. Сказала, не глядя на него:
— Есть тут неподалеку один хороший кемпинг. Не знаю, хорошо ли это, но ты меня возбудил до такой степени, что я готова рискнуть и предложить тебе первой… что интеллигентным женщинам не к лицу…
— Еще как к лицу, — уверенно возразил Саша, чем вызвал на ее губах широкую улыбку.
Кемпинг, или мотель, или еще черт знает как это все называлось, стоял на лесном берегу небольшого озерца. К нему привела асфальтированная дорога с указателями через каждую сотню метров. От воды в лес тянулись два десятка домиков, имевших вполне ухоженный вид, в центре возвышалось двухэтажное деревянное строение с островерхой крышей, где, как гласила вывеска, размещались ресторан, кафе, бар, танцевальный зал и прочие службы.
— Сиди, я сейчас, — сказала Катя и выскользнула из машины. Через короткое время она вернулась, села за руль и загнала машину под деревья, где был натянут между ними полосатый тент. Здесь уже стояло пяток автомобилей разных марок, в основном такие же небольшие, двухместные. Значит, здесь собираются парочки, которые не хотят заниматься любовью под чистым небом.
— Слишком заметно, — покачала головой Катя, оглядывая свою «лягушку». — Странно, а раньше нравилось…
Она достала из багажника непрозрачный пластиковый тент и с помощью Турецкого ловко набросила его на свою невысокую машину. Оглядев работу, удовлетворенно усмехнулась: конспираторы…
Домик, в который они вошли, состоял из двух комнат. Была еще крохотная кухонька и такой же санузел с душем. Кухонное окно выходило в сторону леса. Саша попробовал все запоры — вроде нормально. Пока он совершал экскурсию, Катя уже побывала под душем и вышла, завернутая по пояс в полотенце.
— Ну что же ты?
— Да, — кивнул он, — я основательно вспотел от этой твоей гонки.
А когда он, несколько минут спустя, вышел из душа, Катя уже лежала обнаженная на разобранной кровати и, глядя в потолок, ловко пускала кольца дыма. Турецкий засмеялся и, подойдя к ней, протянул руки. Катя тут же кинула сигарету в пепельницу, схватила его за запястья и с силой швырнула себе на грудь…
Саша забыл обо всем. У нее было очень ловкое, сильное и выносливое тело. И еще ей больше всего нравилось скакать на нем. Она медленно опускалась над ним и вдруг рывком кидалась в сумасшедший галоп, при этом голова ее моталась из стороны в сторону, а длинные каштановые волосы лошадиным хвостом били его по груди. Потом серые сверкающие глаза ее расширялись до невозможности, и она, выдавливая из себя долгий болезненный стон, валилась ему на грудь…
В какой-то момент, когда Турецкий, выйдя из душа, где он в очередной раз смывал горячий пот со своей груди, стал закуривать, в входную дверь тихо постучали.
Катя тут же бесшумно соскочила с кровати и подошла к двери сбоку. Турецкий усмехнулся: как опытный оперативный работник, бережется от пули в дверь. Там что-то тихо сказали, Катя так же тихо ответила. Затем она буквально одним прыжком влетела в свои джинсы, на ходу объясняя: «Нас уже ищут…»
Саша не совсем понял, в чем дело.
— Я предупредила портье, — торопливо одеваясь, говорила она и отчаянно трясла руками, показывая, чтобы и он немедленно следовал ее примеру. — Я сказала, что нас могут искать. Заплатила ему, чтобы он нас немедленно поставил в известность. Он оказался честным парнем… Ключи оставляем здесь, а сами давай уходить через окно…
— Послушай, Катя, — удивленно говорил Турецкий, когда они, выбравшись через широкое кухонное окно и аккуратно притворив его, сделали круг по лесу и вышли к автомобильной стоянке, — у меня есть подозрение, что ты служишь, или служила, в полиции, настолько это все у тебя ловко получается и… профессионально.
— Что — ловко? — спросила она и остро посмотрела на него.
