бывало шагал к нужному ему корпусу травматологического отделения. Правда, не к центральному входу, а к черному, через который вывозились и кухонные отходы...

Дождавшись, когда очередная мусорка отъедет, Петр Ильич подошел к санитару, задержавшемуся снаружи с сигареткой.

– Слушай, мужик... – В данной ситуации никакого смущения Щеткин не испытывал. – Хочешь полтинник заработать?

Санитар – крупный детина в бывшем белом, а ныне испещренном подозрительными пятнами халате – поглядел на майора с сомнением:

– Ну?.. А че надо-то?..

– Халат одолжи минут на десять?..

Детина нахмурился, докурил сигарету, отшвырнул в сторону и молча протянул пятерню. После того как пятидесятирублевка перекочевала в его лапу, он так же молча начал стягивать свой халат.

Процесс переодевания прошел без лишних слов, и вскоре майор уже бодро шагал по коридору нужного третьего этажа, пытаясь сообразить, как вычислить нужную ему палату: он знал, что из реанимации Турецкого уже перевели. В конечном счете, поняв, что ничего другого не остается, Петр Ильич начал аккуратненько заглядывать во все двери, попадавшиеся по пути... Ему повезло на четвертой из них: заглянув в небольшую щелку, он увидел картину, способную растрогать даже каменного идола. Но главное – услышал пусть и слабый, но зато знакомый голос драгоценного друга Саньки...

Конечно, это был он, Саша Турецкий, правда весь перебинтованный и опутанный какими-то проводами, а худенькую, пышноволосую блондинку, с которой тот разговаривал, майор видел пока что только со спины.

– Иришка... – Даже отсюда, из-за дверей, Щеткин почувствовал, с каким трудом дается раненому каждое слово. – Прости меня, девочка, прости, я во всем виноват...

– Тебе нельзя много разговаривать, Шурик... – отозвалась жена.

– Ерунда... Иришка, я всегда буду с тобой... Если, конечно, ты этого захочешь...

– Помолчи, Шурик, тебе нельзя...

– Но ты должна знать... Я никогда не смогу быть другим... Даже если придется лежать мешком всю оставшуюся жизнь...

– Если ты скажешь еще хоть слово!.. – Голос Ирины Генриховны слегка зазвенел.

– Скажу... Ирка, как только я поправлюсь, знаешь, что мы сделаем в первую очередь? Поедем на море... Придем на пляж и будем гальку в воду бросать... Мы же с тобой так давно не были на море...

– Шурик... – Ирина вздрогнула, ее спина сделалась прямой и натянутой, словно струна. – Ты... Значит, ты все слышал?.. То, что я говорила, когда ты... И все-все слышал?

– Я всегда тебя слышу... И теперь мне жутко хочется оказаться на море, на пляже...

В палате на некоторое время воцарилась тишина. И снова ее нарушил сам Турецкий:

– Меркулов приходил?..

– Приходил. А я его прогнала, – твердо произнесла Ирина.

– Почему?

– Потому что!

Именно этот момент, когда трепетный разговор между супругами начал напоминать Петру Ильичу выяснение отношений, он и выбрал, чтобы вначале для приличия постучаться в палату и сразу вслед за этим объявиться на пороге. Женщина вздрогнула и обернулась: у нее оказалось удивительно красивое, правильное, но очень бледное и осунувшееся лицо с огромными голубыми глазами.

В настоящий момент в очах женщины было изумление, готовое вот-вот перерасти в возмущение.

– Здравствуйте, я не помешал? – невинно поинтересовался майор. Первым, как ни странно, среагировал Александр Борисович.

– У меня начались глюки, – убежденно произнес он. – Вижу Сэра Генри, которого здесь нет и быть не может...

– Как вы сюда попали?! – Ирина Генриховна вскочила со стула и грозно уставилась на майора. Глянув на моментально разъярившуюся жену друга, Щеткин наконец смутился:

– Я?..

– Вы-вы!..

– Я... Там никого не было... Здравствуй, Саша... Я ненадолго, только узнать, как ты...

– Как?.. Рассказ «Шерлок Холмс при смерти» помнишь?.. Иришка, знакомься: это Сэр Генри, я тебе о нем рассказывал... В общем, Петя Щеткин... А это моя жена Ирина...

– Очень приятно! – Майор покраснел.

– А мне – нет! Что вам, черт побери, всем от него нужно?! Теперь-то что?!

– Ира... не надо... – Александр Борисович слегка шевельнулся и тут же невольно сморщился от боли. – Прошу тебя... Я должен найти того, кто все это с нами сделал, а сам я вряд ли справлюсь...

Он снова поморщился, а Ирина Генриховна, плотно сжав губы, круто развернулась и выскочила из палаты... Но сразу же вернулась и, просунув голову в дверь, сурово поглядела на Щеткина:

– У вас пять минут! Я схожу к доктору и тут же вернусь, и тогда...

– Я понял! – умоляюще пролепетал Щеткин. – Я правда ненадолго!

Спустя секунду мужчины остались вдвоем и некоторое время просто смотрели друг на друга. Первым, вспомнив о предупреждении строгой супруги Турецкого, спохватился Петр Ильич:

– Саня, твоим делом от МУРа я занимаюсь...

– Нашли что-то, хоть какие-то зацепки? – тихо поинтересовался тот.

– Нет пока...

– А-а-а... Слушай, ты куришь?

– Нет, у меня ведь легкие слабые после ранения...

– Вот черт! – почти простонал Александр Борисович. – Давай так: я тебе что знаю расскажу... Значит, первое: девочка эта была под гипнозом, точнее, зомбированная... Бомбу привела бы в действие в любом случае.

– Почему так думаешь?

– Сама сказала...

– Значит, история с братом точно блеф, – покачал головой майор. – А цель террористов непонятна. Ни политических, ни каких-то иных требований... дурдом!

– Тупик... – отозвался Александр Борисович и на мгновение прикрыл глаза.

– Что с тобой? – испугался Петр Ильич.

– Нет-нет, ничего, просто голова почти не варит...

– Я, пожалуй, пойду. – Щеткин поднялся со стула, на краешек которого присел после ухода Ирины Генриховны, и только тут спохватился. – Слушай, чуть не забыл... Твое? – Он извлек из кармана каменного черного божка. – Нашли, между прочим, на тебе... То есть на твоей куртке...

– Гадкий какой... – поморщился Турецкий. – Зачем мне такая пугалка?.. Нет, не мое, конечно... Похож на какую-то восточную ритуальную фигурку... – Александр Борисович слабо улыбнулся. – Может, это он меня и спас, что-то вроде талисмана, а?..

– Может...

– В таком случае оставь его мне, Петь, вдруг еще раз поможет?.. Кстати, ты его как добыл?

– Вообще-то, честно говоря, спер у Колокатова, – признался Сэр Генри. – Из вещдоков... Хотел вернуть как можно быстрее!

– Нет уж, оставь! Обойдется Колокатов... А что, Костя Меркулов его в следственную бригаду ввел?

– Кажется... Нуда, ввел, но главный не он, кажется, а этот... Как его...

– Померанцев?

– Не-а, иначе как-то...

– Поремский?

– Точно, он. Митька у него вроде помощника... Так я пойду, Сань...

– Держи меня в курсе, Сэр Генри... лады?

– В курсе чего? – Вопрос произнесла объявившаяся вновь в палате Ирина Генриховна.

– Ириша...