Смущает мир земной и небеса. За ней — служанки, юны и стройны, Как приближенные самой весны. И в школе стало празднично, светло: Игривое веселие пришло! Учитель счастлив: миновал недуг. Он отпустил гулять ее подруг. Как солнце для небес и для земли, Была для школы светочем Лейли: Лейли, как ночь весны, сердца влечет! Ей оказали девочки почет, — Созвездья так приветствуют луну, Так сад встречает юную весну. Все расцвело. Лишь дерево одно Дыханьем осени обожжено, Пылает увядания огнем, И пожелтела вся листва на нем: Увидел Кайс весеннюю зарю, И стал он весь подобен янтарю. Вокруг царила юная весна, — Его лицо покрыла желтизна, Дыханье осени в его крови: Восточный вихрь ворвался, вихрь любви. По телу слабому пошел озноб, Росой холодной увлажнился лоб. Он чувствовал: сейчас конец придет, В беспамятстве сейчас он упадет. Его лицо менялось каждый миг. Он обезумел: он любовь постиг. Любви пригубил чашу в первый раз, Хлебнул глоток — и опьянел тотчас. Но, мучаясь, он пересилил страсть, Чтобы на землю тенью не упасть. На Кайса поднял взор его кумир… Ей показался темным светлый мир! В огонь упала слабая душа, Сгореть в любовном пламени спеша. Волненье Кайса ей передалось. Он для нее прозрачным стал насквозь. Лейли глядит — и видит только страсть. Да, и она любви узнала власть! И с тонкостью понять ему дала, В каком она огне, и поняла Потом сама: «Когда ему сейчас Не помогу, для посторонних глаз Он явной сделает свою любовь, Мы встретиться тогда не сможем вновь, Ему не разрешат учиться тут, Преграду между нами создадут».
