Ваш,
Дорогой господин Кубрик,
высылаю Вам пролог, 25 страниц. Вы найдете в нем некоторые отсылки (например, к маске), которые прояснятся в третьем акте. Все действие с маской может быть, разумеется, исключено, если Вы действительно хотели бы, чтобы зрители увидели лицо Гумберта в прологе. Примите также к сведению, что те несколько сцен, которые относятся до европейского прошлого Гумберта, могут быть, если потребуется, изложены более подробно.
После продолжительного размышления я исключил, во всяком случае покамест, сцену, которую мы с Вами обсуждали, где Гумберт устраивался на некую забавную службу. Чтобы это вышло забавно, надобно вставить многие красочные детали и ввести новых персонажей, коих, конечно, я мог бы придумать, но полагаю, что с художественной точки зрения все это выйдет неудачно, потому что выпятится одна сторона и нарушится единство и симметрия всей пьесы, как она теперь задумана. Теперь принимаюсь за третий акт.
[…]
Ваш,
Дорогой господин Кубрик,
[…]
Вы увидите, что я позволил Гумберту рассказать о его первой любви, но — не важно, как все это связано у меня в голове, — я не мог допустить, чтобы он обсуждал свою женитьбу и чтобы при этом не изменился общий тон его сцен с Шарлоттой. Вот почему, после того как Гумберт заканчивает историю Аннабеллы, я вновь даю слово доктору Рэю. По мне, это очень изящное решение, но если Вы по-прежнему против того, чтобы Рэй излагал сцены с Валерией, мы можем еще раз обсудить это и попытаться найти какой-нибудь иной выход.
[…]
Ваш,
Дорогой господин Кубрик,
высылаю Вам третий акт сценария «Лолиты». Как Вы можете видеть, я добавил несколько сцен «Куильти и нимфетка», поскольку в противном случае он бы так и остался призрачной, неопределенной и невероятной фигурой.
Третий акт, возможно, слишком пространен, но его без труда можно сократить.
Мне не было известно, хотите ли Вы добавить в финал некоторые сцены, так что оставим их в скобках.
Надеюсь, мне удалось убедить Вас в том, каков должен быть последний акт, но если нет, я готов обсудить запасные варианты.
Ваш,
Дорогой господин Кубрик,
посылаю Вам новый вариант начала третьего акта… учитывающий Ваши замечания. В сцене телефонного разговора с Куильти… несколько подробностей, в связи с переделками, должны быть исключены (как, например, длинная речь Гумберта), но это не вызовет затруднений. Я хочу приняться за исправления во второй части акта, а затем сократить то, что должно быть сокращено в более ранних сценах.
Ваш,
Дорогой господин Кубрик,
посылаю Вам новый порядок сцен… для третьего акта.
[…][95]
«Прошу уведомить, полагаете ли Вы, что сценарий теперь завершен, или есть еще что-то, что я могу сделать для Вас.
Ваш,
Дорогие господа Гаррис и Кубрик,
я потратил немало времени, обдумывая предварительные сокращения в сценарии, чтобы картина не превышала условленной продолжительности. Должен напомнить вам, что вы обещали мне прислать в скором времени ваши соображения по этой части. Я бы хотел получить их от вас как можно скорее, так, чтобы я мог согласовать сокращения с вашими пожеланиями, а не проделывать всю работу дважды.
Могу ли я также повторить, что, как мне представляется, я бы мог внести некоторые важные изменения в диалоги, если бы вы ознакомили меня с кинопробами на роли двух главных протагонистов, или, если это по- прежнему невыполнимо, провести десятиминутное интервью с каждым из них по отдельности или с ними двумя вместе (последнее предпочтительней).
Ваш,
[P.S.]
Прилагаю две фотокарточки, пришедшие сегодня по почте вместе с письмом на итальянском языке, в котором говорится, что эта молодая леди выступает (или учится) под руководством супруга Софии Лорен[96] и что она желала бы сыграть главную или второстепенную роль в «Лолите». Как и в других подобных случаях, я ответил ей, что не имею никакого отношения к подбору актеров.
Дорогой господин Кубрик, сообщаю Вам следующее.
Я полагаю, что я довел сценарий до разумной протяженности: Пролог — 10 мин.; Первый акт — 40 мин.; Второй акт — 30 мин.; Третий акт — 50 мин., и кроме этого я отметил несколько мест, которые по Вашему усмотрению также можно сократить (другие — восстановить). Более того, в ряде сцен я подчистил диалоги и установил новые мостики там, где возникли пустоты. И кое-что еще было подправлено. После всех: исправлений текст пьесы представляет собой полную неразбериху и должен быть перепечатан. Надеюсь, у Вас есть машинистка, знакомая с такого рода работой. Я бы хотел переговорить с ней, чтобы объяснить мою систему символов в сценарии.
