И, пошарив по темной панели,он нашел свой измятый листок.В этой жизни, богатой узорами(неповторной, поскольку онапо-другому, с другими актерами,будет в новом театре дана),я почел бы за лучшее счастьетак сложить ее дивный ковер,чтоб пришелся узор настоящегона былое, на прежний узор;чтоб опять очутиться мне — о, нев общем месте хотений таких,не на карте России, не в лоненостальгических неразберих, —но, с далеким найдя соответствие,очутиться в начале пути,наклониться — и в собственном детствекончик спутанной нити найти.И распутать себя осторожно,как подарок, как чудо, и статьсерединою многодорожногогромогласного мира опять.И по яркому гомону птичьему,по ликующим липам в окне,по их зелени преувеличенной,и по солнцу на мне и во мне,и по белым гигантам в лазури,что стремятся ко мне напрямик,по сверканью, по мощи, прищуритьсяи узнать свой сегодняшний миг.Кембридж (Массачусетс), 1943
33. Каким бы полотном
Каким бы полотном батальным ни являласьсоветская сусальнейшая Русь,какой бы жалостью душа ни наполнялась, не поклонюсь, не примирюсьсо всею мерзостью, жестокостью и скукойнемого рабства — нет, о, нет,еще я духом жив, еще не сыт разлукой, увольте, я еще поэт.Кембридж (Массачусетс), 1944
34. О правителях
Вы будете (как иногда говорится)смеяться, вы будете (как ясновидцы говорят) хохотать, господа — но, честное слово, у меня есть приятель, которогопривела бы в волнение мысль поздороватьсяс главою правительства или другого какого предприятия. С каких это пор, желал бы я знать, под ложечкой мы стали испытывать вроденежного бульканья, глядя в бинокль на плотного с ежиком в ложе? С каких это пор понятие власти стало равно ключевому понятию родины?Какие-то римляне и мясники,Карл Красивый и Карл Безобразный, совершенно гнилые князьки, толстогрудые немки и разныелюдоеды, любовники, ломовики, Иоанны, Людовики, Ленины,все это сидело, кряхтя на эх и на ых, упираясь локтями в колени, на престолах своих матерых. Умирает со скуки историк: за Мамаем все тот же Мамай.В самом деле, нельзя же нам с горя поступить, как чиновный Китай,кучу лишних веков присчитавший к истории скромной своей, от этого, впрочем, не ставшей ни лучше, ни веселей. Кучера государств зато хорошипри исполнении должности: шибко
