Он также сообщил, что когда его фирма работала в саду, на участок вызвали мастеров, вырывших глубокий колодец.
«В углу сада мастера соорудили помост, на который сваливали выкопанную землю. Я хорошо разглядел, как они работают, – мы как раз сажали рядом хурму. Копали на месте старого колодца, который раньше был засыпан, так что работа, похоже, была нетрудной. Странно только, что воды в колодце так и нет. Старый колодец давно высох, его просто восстановили, и все. А до воды не дошли. Странно это, как будто нарочно так сделали».
К сожалению, найти фирму, которая рыла колодец, не удалось. Зато мы выяснили, что «мерседес 500 SEL», «приписанный» к этому дому, принадлежит крупной лизинговой компании – ее главный офис находится в районе Тиёда. В июле по трехлетнему договору ее арендовала для служебных целей одна фирма из района Минато. Название фирмы посторонним сообщить отказались, но, судя по всему, это почти наверняка та же «Акасака Рисерч». Кстати, приблизительная стоимость аренды машины класса 500 SEL – около 10 миллионов иен. Заключая договор об аренде, компания также предлагает водителя, однако неизвестно, придан ли водитель к этому конкретному автомобилю.
Проживающие по соседству люди говорили с корреспондентами нашего журнала о «доме с повешенными» без большой охоты. В этом районе соседи между собой общаются редко, и большинство жителей, скорее всего, не хотят впутываться в эти дела. Вот что сказал нам господин А., живущий поблизости:
«Охрана там в самом деле внушительная, но у меня нет никаких оснований высказывать какие-либо претензии. Соседей, думаю, это тоже особо не беспокоит. Сейчас гораздо лучше, чем когда стоял тот заброшенный дом, обросший дикими слухами».
И все же хочется знать, кто купил этот дом и в каких целях этот «мистер Х» его использует. Туман над этой тайной становится все гуще.
3. Заводная Птица зимой
После того как кончилось то странное лето и до самой зимы в моей жизни никаких изменений не происходило. Дни начинались тихо, без происшествий, и так же заканчивались. В сентябре шли дожди, а в ноябре выдалось несколько таких теплых дней, что тело покрывалось испариной. Дни почти не отличались один от другого – если бы не погода. Я старался сосредоточиться на реальном и полезном – почти каждый день подолгу плавал в бассейне, гулял, три раза в день готовил еду.
Несмотря на все это, временами одиночество накатывало на меня и резало по сердцу. Казалось, даже вода, которую я пил, и воздух, которым дышал, наполнены длинными острыми иголками; страницы книг в моих руках, словно лезвия бритв, угрожающе отливали металлическим блеском. В четыре часа утра в окружающем безмолвии было слышно, как одиночество все глубже пускает в меня свои корни.
И все же оставались люди, которые меня не забывали. Семейка Кумико. Они писали мне письма. О том, что Кумико жить со мной больше не будет и я должен немедленно дать ей развод. Это решит все проблемы. Первые несколько писем были написаны высокомерно, в официальном тоне. Я не отвечал, и тогда посыпались угрозы, сменившиеся в итоге просьбами. Но цель у всех писем была одна.
В конце концов позвонил ее отец.
– Я не говорю, что категорически против развода, – сказал я ему. – Но сначала мне хотелось бы встретиться с Кумико и поговорить наедине. Удостоверюсь, что она в самом деле этого хочет, – дам развод. Нет – развода не будет.
Обернувшись к кухонному окну, я посмотрел на уходившее вдаль темное, сочившееся дождем небо. На той неделе дождь не переставал четыре дня подряд. Весь мир почернел и промок до нитки.
– Перед тем как пожениться, мы с Кумико как следует все обговорили, и я хочу, чтобы все было так же, если мы решим разойтись.
Разговор с тестем шел на параллельных курсах и ни к чему не привел. Точнее – не дал положительного результата.
Без ответа оставалось несколько вопросов. Действительно ли Кумико хочет развода? Просила ли она родителей уговаривать меня? «Кумико говорит, что не желает тебя видеть», – объявил мне тесть. То же самое говорил Нобору Ватая во время нашей встречи. А может быть, вовсе не все в их словах неправда? Родители Кумико смотрели на вещи, как им было удобно, но насколько я их знал, по крайней мере привычки раздувать из мухи слона они не имели. Хорошо ли, плохо ли, но они реалисты. Значит, если тесть сказал правду, они прячут ее где-то, что ли?
В это поверить я никак не мог. Кумико с детства не больно любила родителей и старшего брата и изо всех сил старалась ни в чем от них не зависеть. Вполне могло случиться, что она ушла от меня, потому что завела любовника. Хотя и нелегко мне было проглотить такое объяснение, о котором она писала в своем письме, но полностью исключить эту возможность нельзя. Но я никак не мог представить, чтобы, уйдя из дома, Кумико прямиком направилась к своим или в какое-то место, которое они ей приготовили. Да еще стала бы через них связь со мной поддерживать.
Чем больше я об этом думал, тем меньше понимал. Может, у Кумико случился нервный срыв и она никак не может оправиться от этого потрясения? Другая возможность: ее удерживают где-то насильно. Раз за разом я выстраивал и перестраивал цепочки из разных фактов, слов и воспоминаний, пока не отказался от мысли разгадать эту загадку. Догадки и предположения ни к чему меня не привели.
Осень подходила к концу, и в воздухе уже чувствовалось приближение зимы. Как всегда в это время года, я собирал в саду опавшие сухие листья и набивал ими пластиковые мешки для мусора. Приставив к крыше лестницу, очистил забитые листьями желоба водостоков. У моего дома деревья не росли, но ветер срывал листву с развесистых соседских деревьев с обеих сторон и щедро усыпал ими мой маленький садик. Эта работа меня не раздражала. Я рассеянно смотрел на кружащиеся в лучах послеполуденного солнца листья, и время бежало незаметно. На соседнем участке справа торчало здоровенное дерево с красными ягодами. Над ним кружились, сверкая ярким оперением, птицы и кричали – будто ссорились, пронзая воздух резкими, отрывистыми голосами.
Я ломал голову: что мне делать с летней одеждой Кумико, как лучше ее сохранить? Думал собрать и выбросить, как она написала в письме, но вспомнил, с какой любовью она подбирала каждую вещь. «Место есть, пусть еще повисит», – подумал я.
Но стоило открыть стенной шкаф, как я невольно вспоминал, что Кумико рядом нет. Ее наряды – пустые оболочки прежней жизни. Я прекрасно представлял Кумико в них: с некоторыми были связаны четкие воспоминания. Временами вдруг ловил себя на том, что сижу на кровати, тупо уставившись на висящие передо мной в ряд платья, блузки и юбки, а потом никак не мог вспомнить, сколько я так просидел. Может, десять минут, а может – час.
Глядя на ее одежду, я представлял, как чужой человек раздевает Кумико. Как под его руками спадает с нее платье, как руки скользят по ней, снимая белье. Ласкают грудь, раздвигают ноги. Эта картина стояла у меня перед глазами – мягкая, нежная грудь, бедра, белые как снег, и касающиеся их мужские руки. Я не хотел думать об этом, но не мог ничего поделать. Не мог потому, что все это наверняка происходило на самом деле. Надо приучить себя к таким картинам – ведь от реальности никуда не денешься.
В начале октября умер дядя Нобору Ватая – депутат нижней палаты от Ниигаты. Он лежал в городской больнице, и ночью у него случился сердечный приступ. К рассвету, несмотря на все усилия врачей и сестер, он был уже мертв. Эта смерть не стала неожиданностью; поговаривали, что скоро состоятся парламентские выборы, поэтому сторонники покойного депутата очень энергично взялись выполнять давние планы поставить на место дяди племянника. Избирательная машина, отлаженная под бывшего депутата, работала безотказно и исправно поставляла консерваторам необходимые голоса. Победе Нобору Ватая на выборах могло помешать только что-то экстраординарное. Об этих событиях я прочитал в газете, когда ходил в библиотеку, и сразу подумал, что скоро у семейства Ватая забот прибавится, им станет не до нашего с Кумико развода.
На следующий год, весной парламент распустили, прошли выборы. Как и предсказывали, Нобору Ватая с большим отрывом обошел выставленного оппозицией кандидата. Я читал в библиотеке газеты и был в курсе дела – как он выдвинул свою кандидатуру и как проходило голосование, но успех Нобору Ватая почти не вызвал у меня эмоций. Все, похоже, было решено заранее, задолго до выборов и оставалось только аккуратно обвести нарисованную вчерне схему.
