— А тебе не кажется, что твоя история похожа на ту, что я тебе рассказала, про Ленинград? — проговорила она задумчиво, разрезая баклажан пополам. — Ведь украинские единороги тоже существовали обособленно от всего мира — то ли в кратере, то ли за какой-то стеной?

— Да, — соглашаюсь я. — И правда похоже.

— По-моему, тут должно быть какое-то общее звено...

— Ах, да, — вспомнил я и сунул руку в карман пиджака. — У меня для тебя подарок.

— Серьезно? — обрадовалась она. — Обожаю подарки.

Я вытянул из кармана футляр с кусачками для ногтей и положил ей на ладонь. Она с удивлением повертела инструмент в пальцах.

— Что это?

— Давай покажу, — сказал я и взял у нее металлический брусочек. — Вот смотри. Делаем раз. Делаем два. Делаем три...

— Кусачки для ногтей?

— Угадала. Удобная штука, особенно в дороге. Захочешь сложить — делай все в обратном порядке.

Я сложил кусачки и отдал ей. Она попробовала сама: развернула, а потом сложила обратно.

— Забавная вещь. Спасибо, — сказала она. — И часто ты даришь девушкам кусачки для ногтей?

— Да нет. Тебе первой. Проходил мимо скобяной лавки, понравились — я и купил. Там еще был набор из резцов по дереву. Но уж больно громоздкий...

— Ну что ты, кусачек вполне хватит! Спасибо. У меня дома все кусачки куда-то теряются. А твои я всегда буду с собой носить...

Она сложила кусачки в футляр и спрятала в сумочку.

Официант забрал пустые тарелки и выставил новые, с пастой. Мой звериный голод бушевал по- прежнему. Шесть закусок ухнуло в желудок, не оставив следа. Я постарался как можно скорее завалить эту яму огромной порцией спагетти по-домашнему, а сверху утрамбовать макаронами в рыбном соусе. И лишь после этих подготовительных работ у ямы показалось какое-то дно.

Когда вся паста исчезла, подали судака. Мы выпили еще вина.

— Кстати, хотела спросить, — сказала библиотекарша, не отрываясь от бокала, и ее голос отозвался странным гулом. — Насчет погрома в твоей квартире. Это они использовали какой-то механизм? Или просто несколько человек постарались?

— Никаких механизмов. Кое-кто в одиночку трудился.

— Крепкий орешек, должно быть.

— Да уж, работал без устали.

— Твой знакомый?

— Первый раз его видел.

— М-да... Если б у тебя в квартире провести матч по регби, кавардак был бы меньше.

— Пожалуй, — отозвался я.

— Так значит, это связано с единорогами? — спросила она.

— Похоже на то.

— И как проблемы разрешились?

— Да никак. По крайней мере, для них, — ответил я.

— А для тебя?

— И да, и нет. Да — потому что выбора не было. Нет — потому что не сам выбирал. В этой свалке моего мнения с самого начала никто не спрашивал. Все равно что в матче по водному поло в команду оленей затесался человек...

— Значит, завтра ты уедешь далеко-далеко?

— Угу.

— Очень сильно запутался, да?

— Настолько, что сам не пойму. Да что там я... Весь мир запутывается больше и больше. Расщепление ядра, раскол в соцлагере, компьютерный прогресс, эмбрионы в пробирке, спутники-шпионы, искусственные органы, лоботомия и так далее. Люди садятся в машину, даже не зная, как ею управлять. Меня же, если говорить очень просто, засосало в информационную войну. Иными словами, все это замыкается на проблему одушевления искусственного интеллекта.

— Стало быть, у компьютера когда-нибудь появится душа?

— Скорее всего, — кивнул я. — Придет день, когда машина будет сама выбирать, какую информацию в себя закладывать и обрабатывать. И никто не сможет эту информацию украсть.

Официант выставил перед нами тарелки с судаками и rizotto.

— Не понимаю я всего этого, — сказала девушка, вонзая рыбный нож в судака. — Моя библиотека — такое спокойное место. Много книг, все приходят читать, и только. Информация доступна, никто за нее не воюет.

— Жаль, что я не работаю в библиотеке, — вздохнул я. И действительно об этом пожалел.

Мы съели судаков и вычистили тарелки с rizottoдо последнего зернышка. Дно моего желудка постепенно приближалось.

— Вкусный был судак, — удовлетворенно промурлыкала она.

— Тут все дело в сливочном соусе, — объяснил я. — Лук-шалот шинкуем мелкими кольцами, перемешиваем с чистейшим сливочным маслом — и прожариваем на медленном огне. Постоянно переворачивая, чтобы не потерял вкус.

— Любишь ты еду готовить...

— С девятнадцатого века кухня почти не изменилась. По крайней мере, в отношении вкуснойеды. Свежесть продуктов, усердие повара, вкус, красота всегда одинаковы.

— Лимонное суфле у них тоже класс, — сказала она. — В тебя еще влезет?

— Конечно, — сказал я. Что-что, а суфле я могу уписывать по пять порций в один присест.

Я проглотил виноградный шербет, прикончил суфле и выпил эспрессо. Суфле и правда оказалось отменным. Настоящий десерт в моем понимании. У кофе выдержали ту бархатистую крепость, от которой приятно покалывает ладони.

Как только мы забросили всю провизию в свои гигантские ямы, нас вышел поприветствовать шеф- повар. Изумительно, сказали мы ему.

— Для того, кто может столько съесть, хочется готовить и готовить! — согнулся в поклоне шеф. — Даже в Италии найдется мало клиентов с таким исключительным аппетитом.

— Большое спасибо, — поклонились мы в ответ. Когда шеф-повар вернулся на кухню, мы заказали еще по кофе.

— Первый раз встречаю человека, который съедает столько же, сколько я, а потом хорошо себя чувствует, — призналась она.

— Я могу и продолжить, — не сдавался я.

— У меня дома — мороженая пицца и бутылка «Шивас Ригал».

— Отлично!

Ее дом действительно оказался в двух шагах от библиотеки. Стандартный коттедж, какие строят на продажу, хоть и совсем маленький — лишь на одну семью. С аккуратным вестибюлем и крошечным садиком, где мог бы вытянуться и хорошенько поспать один человек. Хотя солнечного света садику явно не хватало, в уголке цвели кустики какой-то азалии. У домика даже имелся второй этаж.

— Этот дом я купила, когда замуж вышла, — сообщила она. — Ссуду в банке погасила из мужниной страховки. Покупала — думала, детей заведу. А для одной здесь слишком много места...

— Пожалуй, — согласился я, присев на диван в просторной гостиной.

Она достала из холодильника пиццу, сунула в микроволновку и выставила на стол в гостиной бутылку «Шивас Ригал», какое-то вино, пару стаканов и ведерко со льдом. Пока она наливала себе вино, я включил магнитофон и, порыскав на полочке, подобрал несколько кассет на свой вкус. Джеки Маклин, Майлз Дэвис, Уинтон Келли106и прочие в том же духе. Пока разогревалась пицца, мы прослушали «Грув Багза», а за ней и «Экипаж с бахромой на верхушке» — я под виски, она под вино.